Александр Тамоников - Янтарная камера

Но этот день, проведенный впустую, окончательно вымотал Алексея. На газораспределительной станции все работало. Ребята из роты капитана Меркурьева старательно несли службу. Еще бы, после вчерашнего!

Подозрительные лица оказались парочкой бомжей, инспектирующих соседскую свалку. Их задержали, увезли на допрос. Скорее всего, это была пустышка.

В Плотвихе действительно проводились оперативно-следственные мероприятия, там арестовали двух деревенских жителей по подозрению в причастности. Они все отрицали, улики были косвенные. Но тропа в обход болота реально имела место.

Следопыты едва не напоролись на растяжку, оставленную диверсантами. Дело было к вечеру, видимость терялась. Колесник не заметил с высоты богатырского роста проволоку, натянутую над тропой, напоролся на нее, почувствовал беду, успел закричать. Время замедления – четыре секунды.

Гаспарян схватил его за шиворот, потащил в сторону, повалил в канавку. Успели до взрыва. Граната, слава богу, оказалась наступательной.

Колесник отделался испугом и вселенским позором, Гаспарян – подвернутой лодыжкой. Он ругался на весь мир, растирал поврежденную конечность, потом пытался встать на нее, охнул, согнулся пополам, стал материться с утроенной энергией. Потом бедняга подобрал палку с сучками, соорудил из нее костыль и запрыгал к машине. К больной ноге никого не подпускал, обещал надрать задницу любому, кто прикоснется.

Спецназовцы возвращались на базу в полном унынии. Зачем убили весь день, неизвестно. Всех терзали пакостные предчувствия.

– Напиться бы сейчас, – пробормотал Жлобин, и остальные согласно закивали. – Хоть что-нибудь хлебнуть. Мережко, ты ничего в бардачке не заныкал?

– Нет, – ответил тот, вертя баранку. – Я не пью за рулем. Неудобно – бутылка по зубам стучит.

Сгустились сумерки, когда микроавтобус въехал в Калашовку. Гаспарян вышел на улице Некрасова, у медпункта, и захромал лечиться. Остальные покатили дальше, въехали в ворота базы, там потянулись в общежитие.

Алексей дважды обошел территорию, погрузившись в задумчивость и натыкаясь на часовых, которых явно был переизбыток. Он навестил дежурного, посидел с ним пару минут, донимая странными вопросами.

В штабе, в бригаде, да и в самой Калашовке никаких инцидентов за день не случилось. В растерзанном аэропорту работала высокая комиссия. Возможно, скоро полетят головы – военные и гражданские.

В штаб нагрянули гости – несколько молчаливых офицеров из военной контрразведки. После их отъезда начштаба Былинский был зол, как гадюка. Совещался с командирами подразделений, инженерного взвода, связистов, устроил выволочку снабженцам. Ушел совсем недавно – минут сорок назад. Секретарша Вера задержалась, печатала какие-то бумаги, но и ее уже нет.

Капитан сделал пару звонков, снова походил по территории, ловя недоуменные взгляды бойцов караульного взвода. Все это становилось глупо. Предчувствия не покидали его. Что-то должно было случиться. Хотя, возможно, и не сегодня.

Он посмотрел на часы и зашагал на съемную хату. Капитан постоял у калитки, подышал вечерней свежестью. Дождик прекратился, в тучах обозначились прорехи, сквозь которые поблескивали звезды. Дул холодный ветер, заставляя вспоминать, что такое зимняя форма одежды. Он стряхнул оцепенение, открыл калитку, поднялся на крыльцо.

Через сорок минут Алексей вышел из дома. Он словно заново родился – отмылся, переоделся, даже бритвой поводил по заросшим щекам.

Капитан погрузился в хитросплетения заборов и кустарников. В том самом доме на улице Сиреневой кто-то был. За шторами поблескивал огонек. Он отомкнул калитку, быстрым шагом пересек двор.

Женщина будто ждала его под дверью. Алексей только постучал, а она уже открыла, втянула его внутрь, повисла на шее. Из одежды на ней был самый минимум – легкий сатиновый халатик. Она смеялась, жадно целовала его в губы. Под ногами вился пушистый рыжий кот, плотоядно урчал.

– Фу, – сказала женщина, отлипая от него. – Нацеловалась. Пойдем!.. – У нее был приятный, чертовски сексуальный бархатный голос.

– Вера Александровна, вы такая страстная. – Он не мог отдышаться, эта особа заводила его не на шутку. – Даже не напоите, не накормите?

– Потом, мой милый. – Вера Александровна Золотарева, верная помощница и секретарша подполковника Былинского, скинула халатик и потащила Алексея в кровать.

Он нисколько не возражал. Жизнь есть жизнь, какие бы гадости в ней ни учинялись. Она урчала как кошка, стаскивая с него одежду, наткнулась на пистолет, засмеялась.