Богдан Сушинский - Ветер богов

Фон Тирбах согласно промолчал. К какой бы деревне они ни подступались – везде уже знали о группе немецких шпионов, совершающей диверсии и нападающей на красноармейцев. И что у командира этой группы кличка Легионер.

Ну что ж, они не очень-то таились, клички командира не скрывали. Рано или поздно за это приходится расплачиваться.

– Так что предпримем, гренадеры? – подполз к ним Власевич. – Как только стемнеет, берем на абордаж?

– В моторе сумеете разобраться? – спросил Курбатов, вновь припадая к биноклю.

– Что сложного? Обычный дизеляга. Да и Штрафник уверяет, что немного смыслит во всяких там движках-моторах. Вот только на том берегу нас могут ждать.

– По Днепру уйдем. Ночью, вверх по течению. Чем выше будем подниматься, тем гуще леса – если только карты не врут да война их не выжгла.

– И ближе к Польше, – заметил Кульчицкий.

– Остается захватить баржу. Или хотя бы катер.

Первым на берег ступил седоусый мореман в замусоленной форменной фуражке с прожженным верхом. Оружия при нем не было, а сумка, висевшая через плечо, предназначалась для подаяния в виде любой закуски, которую только можно будет выудить в изголодавшейся деревушке.

Появление перед собой Штрафника – приземистого, с нечесаной копной рыжих волос на голове – механик воспринял как появление лешего.

– Тьху на тэбэ, – попытался отмахнуться старик, надеясь, что этот речной кошмар развеется, как наваждение. Однако рыжеволосый захватил его за хлипкие грудки, пригнул так, что чуть было не уложил на землю, и, оглушив ударом кулака по голове, потащил к руинам небольшой хижины. Штрафник уже давно доказал легионерам, что он не из трусливых. Однако его тупоумное бесстрашие и желание при любой возможности истреблять «ленин-сталинцев» все еще не переставали удивлять всех остальных диверсантов, особенно немцев.

– Что ремонтируем, отец? – довольно спокойно задал свой первый вопрос Курбатов.

– Нать-тарапать! – осоловело осмотрел речник диверсантское собрание. – Вы же свои. Какого ж хрена-нахрена затащили сюда?

– Чтобы похристосоваться с тобой, – объяснил Штрафник. – Так что Христос воскрес! Что ремонтируешь, тебя спрашивают, ударник лень-сталинских пятилеток?

– Баржу. По-военному она у них канонерской лодкой зовется. Трофея, немецкая. А что?

– Для чего ремонтируете?

– Днепровская флотилия наша уже где-то там, на Припяти, Березине… Подмога будет. Приказ есть, трофея есть – были бы механики.

Со связанными руками его уложили за развалинами и вновь стали ждать. Только теперь уже фон Тирбах, Власевич и лейтенант Киргарт спустились по склону к реке и засели буквально в нескольких метрах от камышовой протоки, в которой стояла лодка.

– Куда же ты шел? – поинтересовался Штрафник.

– Да к вдове тут одной. Обещала вечеринку устроить. Вроде бы праздник по случаю окончания ремонта, – простодушно объяснил механик. – Вдов здесь хватает, незамужних молодушек – тоже.

– Когда должны подняться остальные?

Механик с тоской взглянул в сторону берега, потом на солнце.

– Часа через два управятся. Так что ближе к закату.

– Все поднимутся?

Механик – они так и решили звать его – пожал плечами.

– Не звени сбруей, – угрожающе предупредил его Штрафник, почесывая острием немецкого штыка по шее.

– Всем, ясное дело, нельзя, нать-тарапать. Получается, что двоим придется остаться на плавсредствах. Интересно только, как на берег будут переправляться. То ли один вплавь к лодке, то ли катер к мосточку подгонят, почти на мелкоту.

– Лучше бы на мелкоту, – молвил Курбатов. – Абордаж – дело для нас пока непривычное.

В рот механику сунули кляп и умолкли. Поскольку времени оставалось предостаточно, фон Тирбах и Киргарт спустились к самой кромке Днепра и незаметно подобрались почти к мостку, едва пробивавшемуся сквозь камышовые заросли чуть выше по течению от того места, где застыли на неподвижном плесе катер и вооруженная баржа с громким названием «канонерская лодка».

В этот раз схватки начались сразу на двух ярусах. Как только «вдовий десант» поднялся на возвышенность, Власевич первым охотничьим выстрелом снял с завистью глазевшего вслед высадившимся охранника баржи, затем ранил матроса, успевшего метнуться к пулеметной рубке катера.

Краснофлотец все же сумел совладать со своим крупнокалиберным и, пройдясь несколькими очередями по камышам, выкосил их свинцовой косой, уложив на эту страшную камышовую смертожать лейтенанта Киргарта – скрытного молчаливого баварца, о котором Курбатов так ничего толком и не узнал. Кроме разве что того, что до войны лейтенант был студентом архитектурного факультета и собирался проектировать мосты.