Александр Тамоников - Палач из Галиции

– Но кто-то этому не очень рад. – Березин осветил лицо товарища. – Успокойся, Леха, забудь про служебную халатность и неразборчивость в связях. Это с каждым могло случиться. Задумался, приятель?

– Задумался, – проскрипел Алексей. – О том, что все, что нас не убивает, сильно об этом пожалеет.

– Воистину, – подтвердил Березин. – Потому что теперь наша очередь. Прогуляемся? Или подкрепление вызовем?

– Прогуляемся, – решил Алексей. – Подкрепление – это шум и время. Посмотрим, куда ведет эта штука.

Глаза капитана щипал холодный пот. В одной ладони он сжимал рукоятку пистолета, в другой – фонарь.

Лестница вела на дно лаза, узкого, сантиметров шестьдесят в ширину, но неожиданно высокого. Можно идти, чуть пригибая голову. Деревянные откосы, доски на потолке, предотвращающие осыпание грунта.

Поскрипывала глина под ногами. Пол был хорошо утоптан. Частенько тут ходили люди, причем не по одному и не по двое.

Кравец гнал из головы порочные мысли. Все штатно, ситуация рабочая, он не успел еще привязаться к этой женщине.

– Черт, долго идем, – пропыхтел Березин ему в затылок. – Где мы находимся?

– Почти пятьсот шагов сделали, – бросил через плечо Алексей. – Думаю, метров триста пятьдесят или поменьше. Похоронную контору прошли, пивнушку. Что там дальше?

– Гараж автобазы.

Ход оборвался. Еще одна деревянная лестница убегала по шахте вертикально вверх. Там не дверь, а люк. Офицеры осветили его, сделали передышку, присели на корточки.

– Интересно девки пляшут, весьма завлекательно, – утробно пробурчал Березин. – Гараж включает в себя ремонтно-механический участок, склады…

– Но какой смысл бандитам лезть сюда? Это ведь тоже городской центр. Тут очень опасно.

– Не нам судить, капитан. Они пользуются тем, что вырыто до них. Значит, из гаража есть и другой лаз, ведущий в глуховатое местечко. Оттуда хлопцы и приходят, а в гараже у них, так сказать, перевалочный пункт. Будем дальше любопытствовать?

– Причем быстро. Нам станет несладко, если кто-то появится.

Они дрожали от волнения. Их одежда пропиталась потом.

Алексей карабкался первым. Он поднялся на пятнадцать ступеней и уперся головой в рифленую металлическую крышку. Вот будет сюрприз, если она на замке.

Сердце капитана колотилось, дыхание срывалось, а третьей руки у него просто не было. Он выключил фонарь, сунул его в карман. С пистолетом тоже неудобно. Алексей пристроил его за ремень на спине. Одной рукой он держался за лестницу, другой – за крышку люка. Кравец начал аккуратно приподнимать ее. Крышка оторвалась, пошла вверх сантиметр за сантиметром.

Он всматривался в щель. Вроде темно. Смутные очертания то ли станков, то ли контейнеров.

Капитан решился, стал отталкивать крышку от себя. Заскрипели петли, и началось! Хлопнула дверь, подбежали несколько человек. Круглое пятно электрического света запрыгало по полу. Кто-то помог ему, откинул крышку. Он разглядел несколько ног вокруг себя.

– Вы уже вернулись? Почему так рано? – донесся из-за мужских спин знакомый женский голос.

Мгновение на принятие решения. Вылезать – самоубийство. Он сунул руку за ремень и потерял равновесие, нога скользнула со ступени.

– Это москаль! – выкрикнул какой-то мужчина.

Что же навело его на эту правильную мысль? Холодные голубые глаза? Погоны капитана Красной армии? В подобных ситуациях только и остается иронизировать.

Его схватили за шиворот, вывернули руку. Он не успел достать пистолет.

Дьявол! Где там Лева? Чего он ждет?

Мощная сила потащила Алексея наверх. В глазах у него потемнело от боли. Пистолет вывалился из-за пояса, забренчал по полу. Кравец извивался, засадил кому-то локтем со всей богатырской мощи. И ведь попал. Противник отвалил со стоном.

Но их было много. Они навалились на него, стали выволакивать из люка, кряхтели, били под ребра. Он испустил какой-то залихватский дикий рев, завертелся, стал сбрасывать с себя бандитов и пропустил прямой в глаз. Фейерверк взорвался в голове, ноги подкосились. Капитан получил удар по затылку и рухнул на бетонный пол. Его сознание стремительно уносилось в форточку.

– Гляньте в люк! Он один? – услышал Кравец и отключился.

Он очнулся в полумраке, в какой-то крестьянской хате. Дико болела голова, ныли суставы. Горела керосиновая лампа на столе, озаряя скромный иконостас, застиранную скатерть, старинный сундук, обитый железом, занавески, лишенные рисунка.

Алексей был привязан к стулу. Он сделал попытку пошевелиться, и боль пронзила все его тело. Заскрипели половицы, сзади кто-то подошел, нагнулся, схватил за волосы, откинул голову, всмотрелся в лицо.