Александр Тамоников - Палач из Галиции

По мере уплотнения сумерек поиски теряли смысл. Фонарей у солдат почти не было. Они группами возвращались на опушку, вытаскивали раненых.

– А в теории было так хорошо, – сказал Газарян и сокрушенно вздохнул. – Почему у нас все не так на практике?

Из Збровичей прибыла еще одна машина, в нее погрузили раненых. Одному красноармейцу бандиты прострелили голень. Другому пуля попала в живот и прошла навылет.

Ругался бледный, как мел, Малашенко. Он замаялся ждать, пока товарищи нагуляются и свыкнутся с очередной неудачей. Времени у него был вагон. Федор самостоятельно обработал рану, забинтовал, дополз до дороги. Но надо было срочно вытаскивать пулю.

Капитан болезненно переживал очередной провал. Он сидел в комендатуре, перебирал какие-то папки и чувствовал себя опустошенным. Видимо, выдохся, отработал свое на пределе, пора в утиль или в расход. Надо освобождать дорогу молодым толковым кадрам, умеющим мыслить нетривиально. К нему никто не лез – иначе он окончательно сорвался бы.

Из Бежан поступили неутешительные сведения. Жители села в шоке, сотрудничать с Советской властью никто не хочет. Возмущенная толпа обступила здание поселковой милиции. Люди взбешены. Мол, вы защищайте нас или проваливайте к чертовой матери. Не нужны нам такие начальники.

В Рывде прошлой ночью случился жуткий инцидент. Группа бандеровцев атаковала дом местного большевика, командира истребительного отряда Коломойца. Мужик молодец, дал бой, уничтожил нескольких бандитов, но в итоге и сам погиб, и семья. Там вроде сам Бабула отметился, но информация непроверенная.

Потом Алексей шатался по ночным улицам, словно намеренно нарывался на пулю.

В госпитале работали люди. Он взял на вахте халат, прорвался через заслоны нянечек в послеоперационную палату. Здесь лежали все трое. У каждого своя койка. Хорошо хоть то, что не на одну бросили.

С красноармейцем, раненным в живот, возилась медсестра. Она что-то вкалывала ему, боец стонал. Второй спал, наркоз еще действовал.

Малашенко улыбался, но как-то неуверенно. Нога его была плотно забинтована. Сил шевелиться у бедолаги не было, грудь едва вздымалась.

– Вам нельзя здесь находиться, – заметила медсестра.

Алексей показал ей удостоверение и спросил:

– А теперь можно?

Медработница задумалась.

– Вообще-то и теперь нельзя, – ответила она, встретилась со взглядом капитана контрразведки, быстро закончила свои дела и удалилась.

– А апельсины? – пробормотал Малашенко.

– Перебьешься, – буркнул Алексей. – Апельсины будут в Москве, когда переживем весь этот бардак и с триумфом вернемся. Неважно ты что-то выглядишь, Федя.

– На покойника похож? – осведомился Малашенко. – Попробуй, полежи на операционном столе, посмотрю я на тебя.

– Лежал когда-то, знаком с предметом, – сказал Алексей. – Все успешно прошло?

– Для врачей, похоже, да. Для меня – не очень. Ковырялись во мне какой-то хирургической фомкой, ругались, сказали, что зря меня бросили в чистом поле. Еще немного, и гангрена началась бы. Но вроде обошлось, успели. Пулю на память дали, но я отказался. На хрена мне бандитский подарок? Кстати, от хирурга так перегаром несло, что он мог и без наркоза оперировать. В общем, надоело мне тут уже. – Малашенко сделал попытку перевернуться на бок, и его скулы свело от боли. – Уйду от них завтра.

– Я тебе уйду! – Алексей нахмурился. – Лежи уж. Без тебя Бабулу оприходуем.

– Ну да, свежо предание.

– Прекратите это безобразие, немедленно покиньте помещение! – На пороге палаты выросла старшая медсестра Рая Полищук.

Алексей обернулся.

Девушка смутилась и промямлила:

– Это вы…

Она вошла в палату, укрыла Малашенко одеялом, зачем-то погрозила ему пальцем, окинула взглядом остальных.

– Уже ухожу, – сказал Алексей.

– Надеюсь, я тоже. Смена заканчивается. Если ничего не случится в ближайшие десять минут, то, возможно, посплю несколько часов.

«Отличный тост, – подумал Алексей. – Выпьем за то, чтобы в ближайшие десять минут ничего не случилось».

Он распрощался с Малашенко, вышел в коридор, перекинулся парой слов с медсестрой. Девушка выглядела безмерно усталой, но улыбалась.

– С вашим товарищем все будет хорошо, – сказала она. – Случай рядовой, от такого не умирают. Возможно, останется хромота. Большое вам спасибо, товарищ капитан. – Рая понизила голос, посмотрела по сторонам. – За то, что вы вступились за Ольгу Дмитриевну. Если бы не ваша помощь… даже боюсь представить, что с ней сделали бы. Мы бы тут окончательно зашились.