Александр Тамоников - Палач из Галиции

– Так почему мы все это не используем?

– Знать бы заранее, где появятся хлопцы – еще как использовали бы. А вот это может пригодиться нам и сегодня. – Он кивнул на очередную коробку и небольшой стальной баллон с лямками, шлангом и краником, стоявший у стены. – Противогазы и специальный препарат «Тайфун», снотворный газ мгновенного действия. Работает без последствий, тоже детище Григория Моисеевича. Прикажи парням, чтобы погрузили в машину. Пусть будет при нас, пить-есть не просит.

Они работали осторожно, максимально используя маскировку. Ржавый грузовик хлебобулочного комбината остался в овраге рядом с дорогой.

– Никому не шуметь, – предупредил Алексей. – Никакой болтовни, перекуров. Десять минут на маскировку. Вы ничем не должны выделяться в лесу.

Двенадцать красноармейцев, имеющих опыт ведения боевых действий, три офицера НКГБ, один из СМЕРШа. Люди покидали машину, скапливались на дне оврага. До села Гожище полтора километра.

Командир отделения сержант Васютин, знакомый с местностью, выслал передовой дозор. Люди шли в колонну по одному, обходили скопления кустарников, залежи бурелома. Светало. Утро выдалось облачным, туманным, что играло на руку охотникам за бандитами.

К шести утра небольшая группа растянулась цепью в покатой лощине, заросшей молодым орешником. Все извалялись в траве, измазали лица.

Алексей растянулся за косогором, наблюдал за обстановкой. По низине плавали туманные завихрения. Справа за холмами раскинулось Гожище – крупное село на несколько сотен дворов. Просматривались соломенные и камышовые крыши, плетень на околице. За ним поблескивало озеро. Слева опушка леса, к которому, давая крюк, тянулась лощина. Прямо по курсу сельское кладбище. Оно подступало к опушке, в одном месте даже забиралось в лес. Местность неровная. Ложбины чередовались с плоскими участками. Торчали отдельные деревья, топорщился кустарник.

Ни одной живой души в округе. Оно и неудивительно, учитывая ранний час.

Алексей сполз в лощину, подозвал к себе Васютина, тридцатилетнего крепыша с жесткой щеточкой усов под носом.

– Раздели людей, сержант. Пусть пятеро отправятся по лощине, рассредоточатся в лесу, в тридцати метрах от опушки, следят за обстановкой в осиннике и чуть что высылают связника. Остальные охватывают кладбище. Никаких прогулок, только ползком, и не все сразу. При обнаружении чего-то похожего на вход в схрон немедленно сообщать. Двух человек на дорогу к селу. Оттуда никто не должен подойти незаметно. Выполняй!

– Слушаюсь, товарищ капитан. – Васютин козырнул и, пригибая голову, засеменил прочь.

Спешить было некуда. Зеленые бугорки медленно окружали кладбище. Алексей полз со всеми, протискивался между оградами, замирал за могильными холмиками.

Эта часть кладбища явно была заброшена. Могилки поросли травой, проседала почва, заваливались кресты и памятники.

Чертыхнулся боец, ползущий справа. Он едва не сверзился в обнажившуюся могилу. Парень энергично пополз прочь, делая большие глаза.

– Жуть какая, товарищ капитан! – сдавленно проговорил он, видя, что Кравец за ним наблюдает. – Там кости вскрылись, череп валяется на дне могилы, скалится на меня.

– Страшно? – спросил Алексей.

– Никак нет.

Капитан внимательно фиксировал все фрагменты пейзажа, скособоченные кресты, упавшие памятники. Он не являлся экспертом по религии, но понимал, что это кладбище не было католическим.

Поодаль пыхтел Березин. Он полз, закусив травинку.

Лес уже был рядом. Бойцы по одному перебирались на опушку, искали укрытия, замирали. Никто не разговаривал.

Алексей обдумывал ситуацию.

«Если Гомула и покойный Мазайло не наврали, то схрон находился где-то здесь, под нами, на протяжении ста метров вдоль опушки. Вход в него замаскирован – это понятно. Можно не париться, посадить дозор и ждать, пока кто-нибудь войдет или выйдет. Поднимать стрельбу, вести бой? Еще не факт, что у Красной армии здесь и сейчас имеется численное преимущество».

Люди скопились на опушке, ждали указаний.

Алексей с тревогой наблюдал, как пространство перед лесом снова затягивалось туманом. Дымка уплотнялась. Видимость сохранялась, но все становилось бледным, колеблющимся. Кладбище растворялось, проваливалось в хмарь, становилось каким-то призрачным. В воздухе чувствовалась сырость. Уплотнялись облака над головой.

Люди пришли в движение, зашевелились. Алексей насторожился. Березин подавал ему какие-то витиеватые знаки.