Александр Тамоников - Сирийский скальпель

– Да, неприятная история, – согласился Якушев. – На этом история закончилась?

– До финала еще далеко, – загадочно улыбнулся Губин. – Я дошел до магазина, повздыхал у витрины, где лежала новая микросхема, и, едва ли не со слезами на глазах, вышел на улицу. Вдруг над ухом проскрипел знакомый голос: «Чего это ты здесь делаешь, Володя?» Передо мной стоял очкарик со скрипичным футляром под мышкой. Я был настолько подавлен, что не мог выдавить ни слова. Он заметил мое состояние, забеспокоился. «Могу ли, – спрашивает, – чем-то тебе помочь?» Я возьми и ляпни: «Можете. Дайте взаймы…» И называю недостающую сумму – деньги, к слову, по тем временам приличные.

– Неужели дал? – едва ли не шепотом спросил Жерин.

– Представьте, да. Чем полностью перевернул мое о нем представление. Пожав его сухую ладонь, я бросился в магазин. А спустя минуту бежал домой, зажав в руке заветную микросхему…

Рассказ молодого коллеги настолько заинтриговал опытных спецназовцев, что те, забыв про разлитую по стаканам водку, сидели и ждали его развязки.

– Ну?! Запустил кино?! – с нетерпением спрашивал Тригунов.

Володька мотнул головой:

– Едва я успел впаять микросхему на место сгоревшей, как во всем доме отключили свет.

– Вот всегда так в нашей стране! – бухнул кулачищем по столу Жерин. – То свет на самом интересном месте вырубят, то сетевой кабель порвут, то презервативов в кармане нет!..

– А потом, когда свет дали, – получилось? – поинтересовался Соколов.

– Когда я в полной темноте сидел над своим детищем, во входную дверь квартиры кто-то тихо постучал. Мне было все равно, кто пришел, – я ждал, когда в сети снова появится электричество. В квартире долгое время было тихо. А потом в мою комнату вошли родители; у мамы в руке была свеча, у папы – фонарик. За их спинами я узнал сухощавую фигуру моего учителя музыки. Папа молчал, а мама строгим голосом потребовала объяснить, с какой целью я взял в долг у преподавателя деньги. Я не хотел ничего говорить и даже мысленно поклялся ни за что не выдавать своих планов. Чем бы мне это ни грозило. В комнате было темно, и стояла напряженная тишина. Не знаю, чем бы это закончилось, но в зале загорелся свет, а в моей комнате вдруг заработал проектор. Плотный яркий луч растекся по висящей на стене простыне. По экрану поплыли титры, ожили динамики от старого музыкального центра и… начался фильм, записанный в электронной памяти моего устройства. Трое взрослых стояли в дверях и в полном изумлении смотрели на это чудо. Потом очкарик пролепетал: «Володя, если у тебя такой талант, то зачем ты растрачиваешь свое драгоценное время на занятие скрипкой?!» После этого случая мы с родителями стали регулярно смотреть фильмы. Мне разрешили забросить занятия музыкой, а папа сам предложил покупать необходимые радиодетали.

Губин умолк, а в комнате еще несколько секунд было тихо. Как когда-то в его детской комнате.

Потом Жерин обнял старлея и воскликнул:

– Молоток, пацан! И родители у тебя – что надо!

Сразу покинуть подземные боксы группе не удалось. После доклада Соколова по станции спутниковой связи московское начальство приказало оставаться на месте до прибытия сотрудников местного УФСБ. Пришлось ждать, заняв на всякий случай круговую оборону – ведь мало кто догадывался, на какие «подвиги» были способны отморозки, промышлявшие добычей донорских органов.

Через полчаса в подземный тупичок прибыла группа офицеров ФСБ Тольятти. Еще через час подоспели сотрудники из Самары. Майор вторично связался с шефом и наконец получил разрешение покинуть волжский город и возвращаться в Москву.

В подземелье остались две оперативные группы, приступившие к осмотру и изучению бокса, к допросам соседей и прочим мероприятиям доследственного характера. Спецназовцы вышли на свежий воздух, забрали спрятанные в кустах вещички, переоделись в цивильное.

Их задача была успешно выполнена. Они не спеша прогулялись по ночному городу, распугивая своим видом встречавшихся прохожих. Дошли до стоянки администрации, где их дожидались скучавшие водители, закинули шмотки в багажники, выкурили по сигарете. И тронулись в обратный путь.

Во внедорожниках распределились точно так же, как и по пути в Тольятти. За окнами опять была ночь, дорога радовала неплотным трафиком. В общем, все мелочи в точности повторяли предыдущую поездку, за исключением одной: Жерин на этот раз крепко спал. Отдохнуть за прошедшие сутки не удалось, народ подустал. Не спали только водитель и Соколов.