Александр Тамоников - Сирийский скальпель

Ну, а дальше последовало одно открытие за другим. Длинный коридор вел из тира под соседние боксы. Слева располагалось несколько пустых камер, в которых, по предположению Соколова, временно содержались пропадавшие горожане. Далее они обнаружили помещение со специальными холодильниками, хирургический кабинет и еще три комнаты. Одна из них находилась рядом с хирургической, в ней хранился медицинский инструмент. В другой было смонтировано оборудование, обеспечивающее нужную температуру и влажность. А в третьей стоял ужасный запах, исходивший из пяти пластиковых бочек.

– Фу, что за вонь?! – прикрыв нос рукавом, направился к бочкам Жерин.

Сняв с одной из них крышку, он проглотил вставший в горле ком и забористо выругался. Бочка была почти доверху заполнена человеческими останками.

– На выход, парни! – скомандовал Соколов.

Поднявшись в бокс, он приказал Губину настроить «шарманку» и доложить командованию о страшной находке.

Володя Губин окончил Калининградское инженерное училище и в группу Соколова попал случайно – благодаря счастливому стечению обстоятельств. Генерал Кузенко искал для группы хорошего связиста, а коллега сосватал ему инженера-подрывника.

– На кой мне подрывник? – попытался возразить тот. – Мои ребята сами взорвут что угодно – без чьей-либо помощи!

– Он на все руки мастер. Настоящий уникум! Специальность у него по диплому – «инженер-подрывник», а радиодело – для души, хобби. Да только это хобби на таком высочайшем уровне, что любой профессионал позавидует.

В общем, вызвали, побеседовали. И определили на трехмесячный испытательный срок к Соколову. Оказалось, действительно уникальный специалист. Любое сломанное радиопередающее устройство мог разобрать, отремонтировать, собрать и настроить в полевых условиях.

После первой же серьезной операции, когда осколком гранаты разворотило станцию спутниковой связи, а Владимиру удалось ее оживить, Соколов сам попросил Кузенко оставить в группе этого талантливого парня.

Его оставили и даже присвоили очередное звание. Сидя за столом, где группа отмечала это событие, Губин посмеивался и рассказывал о себе:

– В детстве родители заставляли меня заниматься скрипкой. Мало того что я ходил в музыкальную школу по этому инструменту, так они еще и на дом приглашали учителя – сухого очкарика из филармонии. Я его жутко не любил. Нет, он не бил меня тростью смычка по спине, не орал и не задавал жутко сложных по исполнению упражнений. Просто после каждого занятия родители с трепетом ожидали его оценки, а он бросал: «Бесполезно…» Родителей это расстраивало. Они принимались читать мне нотации, напоминая о том, что настоящая музыка – это труд, и если я хочу чего-то добиться в этой жизни, то должен трудиться с утра и до вечера.

– А ты? – любопытствовали новые товарищи.

– А я хотел побыстрее отделаться от очкарика, сесть за стол, включить паяльник и продолжить работу над своей мечтой.

– Что за мечта? Если не секрет, конечно…

– Да какой уж там секрет! – отмахивался он. И продолжал рассказ: – В восемь лет я прочитал в журнале о том, как молодой парень из Америки соорудил у себя дома настоящий кинотеатр. Сейчас этому никто не удивится, а тогда это звучало как сенсация. Дома и вдруг – настоящий кинотеатр! Я решил сделать нечто подобное, только лучше. Но моя мечта так и осталась бы мечтой, если бы папа не привез мне в подарок из командировки радиоконструктор – огромный набор всевозможных деталей и модулей. Я уже тогда проявлял к этому интерес, вот он и решил меня побаловать. Получив в свое распоряжение этот отличный набор, я приступил к работе. Конечно, там многого не хватало – приходилось копить деньги и втихаря от родителей докупать недостающее в специализированных магазинах.

– Сколько же тебе тогда было лет? – удивленно спросил Соколов.

– Чуть меньше десяти, – запросто ответил новоиспеченный старший лейтенант. – И работать над проектом пришлось около двух лет.

– Почему же так долго?

– Потому что сразу после основной школы я шел в музыкальную. Вернувшись домой, обедал и музицировал с очкариком. Потом садился за уроки. И только перед сном у меня появлялись полтора часа свободного времени. Имелась еще одна серьезная причина – у меня был скудный бюджет.

– Ну, так сделал? – заинтересованно спросил Костин.

– В общем, да. Но в выходной день, когда планировался первый пробный сеанс практически готового кинотеатра, у меня сгорела одна из важнейших микросхем. Это была настоящая трагедия, потому что стоила она немало, и оставшихся у меня денег на покупку новой катастрофически не хватало. Помню, я вышел из дома и словно в тумане побрел в сторону магазина радиодеталей. Я столько раз представлял, как включу собранный своими руками проектор, как его плотный яркий луч растечется по висящей на стене простыне. Как по экрану побегут титры, оживут динамики и… начнется фильм, записанный в электронной памяти моего устройства. И вдруг в самый последний момент – такой облом. Это было ужасно.