Олег Красин - Невидимый рубеж. Книга третья. Долиной смертной тени

Еще раз глянув в сторону Ярковой, увлекшуюся осмотром места происшествия, Песоцкий достал пистолет, вытащил обойму, извлек патрон и сравнил. Да, они были похожи, только патрон из пистолета Песоцкого был с тупой головкой, и гильза его оказалась короче, буквально на два-три миллиметра.

Аккуратно, завернув руку в платок, чтобы не дотрагиваться до гильзы, Роман поднял ее и спрятал в сумку. Он даже не заметил, что спина затекла от напряжения. И вот тут перед ним возникла дилемма: отдать улику с места преступления Оксане или нет. Не лучше ли передать ее Димке? Чутье опера подсказывало, что эта гильза не простая, не от обычного Макарова. Она похожа на гильзу от оружия спецназа, какую-нибудь «Гюрзу» 10или «Вектор». Песоцкий слышал о таких пистолетах на вооружении ФСБ и ФСО.

В раздумье, он возвратился к машине, заметив, что Оксана закончила общаться с криминалистом и повернулась к нему. Ей тоже было жарко, к тому же на ней была форменная одежда. Она провела ладошкой по лбу.

– Ох и замоталась я, Ром! Блин, то этот теракт несколько дней назад, сейчас сюда выезд. Достало уже!

Она замолкла с явной надеждой, что Песоцкий произнесет слова ободрения, ведь Рома ей нравился еще со студенческих времен, и она считала вправе получить от него чуточку больше внимания, чем от обычного коллеги. Но тот никак не отреагировал, занятый своими мыслями. Оксана осведомилась с долей недовольства:

– Ты же собирался уезжать?

– Сейчас поеду!

Он напоследок заглянул в салон, где еще лежат тела парня и девушки, ожидавшие санитаров, и неожиданно для себя обнаружил на заднем сиденье плюшевую панду. Черно-белый мишка неподвижно лежал, забавно поблескивая пуговицами глаз.

– Оксана, а может здесь был еще и ребенок? Смотри, панда!

– Я тоже заметила, но знаешь, никто из свидетелей ребенка не заметил. Вряд ли! Наверное, везли игрушку в подарок.

– Сколько здесь до дачного поселка?

– Примерно два-три километра.

Нехорошее предчувствие, что могли убить еще и ребенка, а труп бросить на обочине, овладело Песоцким.

– Я пойду, пройдусь в ту сторону, – он махнул рукой на дачные домики, видневшиеся за деревьями.

– Иди! – холодно бросила ему Яркова, но вспомнив, что вечером они договорились встретиться и сходить в бар, слегка оживилась: – Так вечером в силе?

– Да, конечно!

И Песоцкий зашагал по серому асфальту. Лента дороги тянулась, изгибалась, скрывалась за коричневыми стволами плотно стоящих деревьев, напоминающих частокол забора. Вокруг было тихо. Звуки остались за спиной, там, где вдалеке бежала и гудела загруженная машинами трасса. Там, где работала Оксана со своей следственно-оперативной группой. Там, где ехала машина скорой помощи, включив мигалку и звуковую сирену, чтобы забрать убитых.

Там шумно, а здесь тихо.

Он шел, внимательно осматривая обочины узкой дороги – нет ли примятой травы, не торчит ли краешек одежды, не видно ли тела – детской руки или ноги. Ничего такого не наблюдалось. Песоцкий сегодня устал, находка надежно обреталась в его кармане, но он не был уверен, что поступил правильно, утаив гильзу от Оксаны. Ему пришла в голову идея вернуться, сесть в машину, отправиться в город, потому что встреча с Димкой поможет понять, нужно ли было прятать улику, не совершил ли он ошибку.

В голове Песоцкий уже сочинил покаянную речь, которую произнесет за бокалом пива вечером перед Оксаной, в которой и расскажет ей о гильзе. Конечно, оттого что он унес эту гильзу, она перестанет быть уликой сегодня. Но завтра? Завтра он может вернуться на место преступления и случайно обнаружить эту же гильзу, оформить ее протоколом, все сделать, как положено.

Эта мысль позволила почувствовать себя легче – не так уж он и провинился, здесь все поправимо. Он шел и думал, что пора возвращаться. Видимо он ошибся с пандой, а Яркова оказалась права – убитые везли подарок кому-то, но не довезли. Он дошел почти до поворота, до того самого места где она делает изгиб и в прямой видимости оказываются зеленые металлические ворота забора, ограждающего садовое товарищество «Сенеж». Там, на повороте, он почти наткнулся на девочку в красном платье в белый горошек. Ей около пяти лет и она шла совсем одна, без взрослых.

– Подожди! – попросил он, ускорив шаг и догнав девочку, присел на корточки, заглянул ей в лицо. – Тебя как зовут?

– Катя, – она смотрела на него большими голубыми глазами.

– А что ты здесь делаешь одна? Где мама с папой?

– Они там! – девочка вытянула руку, показывая в ту сторону, откуда пришел Песоцкий. Лицо ее было безмятежным.