Олег Красин - Невидимый рубеж. Книга третья. Долиной смертной тени

Москва, больница с корой медицинской помощи, общая палата, 27 июня 2013г., 18:22

Дмитрий Ковалев готовился к выписке из больницы. Он чувствовал себя достаточно хорошо – голова уже не кружилась, и больничная палата не плыла перед глазами, не болел бок, на который он упал, когда отлетел от машины, пропала периодически наплывавшая тошнота. И самое главное, бесследно исчезло проклятое черное забытье, в которое он сваливался в первые дни.

Он уже собрал вещи, оделся и готовился уйти из палаты, но его задержал работающий телевизор, стоявший в углу комнаты. Обычно он работал без звука, однако тут пошла картинка школы, возникло встревоженное лицо диктора, и Дмитрий прибавил звук. Так он узнал о совершенном теракте возле гимназии на улице Двинцев. Он присел на стул, чтобы досмотреть репортаж до конца. Но дверь палаты открылась, вошел молодой человек с модной небритостью на лице. Он был невысокого роста, подвижный, в джинсах и зеленой майке с надписью «Russia». В вошедшем Ковалев признал однокашника по университету Ромку Песоцкого. С ним они вместе заканчивали юридический факультет, и тот тоже был майором, только служил в полиции.

Роман, насколько было известно Ковалеву, занимался йогой, но ходил туда не столько для приобретения гибкости тела, сколько для того, чтобы познакомится с девушками и потом вместе изучать позы типа «лотоса» или «крокодила». Заниматься сексом, когда твой партнер стоит на руках, казалось ему забавным занятием.

– Здоров, красавчик! – жизнерадостно бросил с порога приятель.

На майке, на груди у Песоцкого расплылись темные круги от пота – на улице было жарко.

– Возьми воду в холодильнике! – предложил Ковалев, показывая на стоящий в углу небольшой, похожий на высокую тумбочку, холодильник.

Песоцкий достал маленькую бутылку, весело забулькав водой из горлышка. Утолив жажду, он бросив взгляд в сторону телевизора, заметил, что показывают следователя Яркову и тут же заулыбался, обнажая крупные, лошадиные зубы. В обрамлении черной поросли под носом и на подбородке зубы казались еще больше:

– Глянь, Оксанку показывают!

Все они: Ковалев, Песоцкий, Яркова и погибшая Татьяна учились на одном курсе и в одной группе, периодически встречались на собраниях однокурсников. Роман, помимо всего прочего, несколько раз выезжал вместе с Оксаной на места преступлений.

– Точно, Оксана! – подтвердил Ковалев. – Серьезное дело там, я смотрю, закрутилось. Опять теракт. Сколько прошло с последнего?

Песоцкий задумался.

– Кажется, в Домодедово, в позапрошлом году. Теперь опять. Так что плохо работаете, господа чекисты!

– Да ладно, не мы одни! Всем можно сделать предъяву.

– Ты долго здесь еще будешь? – сменил тему Песоцкий.

– Как раз сегодня выписываюсь.

– Значит, скоро с тобой посидим в баре, пивка попьем?

– А то!

Песоцкий снова посмотрел на телевизор, где показывали развороченную остановку, но уже без тел и лицо его омрачилось.

– Слушай, – обратился он к Дмитрию, видимо вспомнив предыдущий взрыв, когда по телевизору показывали обгоревшую черную «Тойоту», – там же с тобой Таня была?

– Да, Рома, она! Я не знаю, откуда она взялась, гулял по улице, смотрю, идет. Ну и пошли вместе.

О своих подозрениях, о том, что Татьяна могла оказаться тем самым детонатором, который и привел в действие СВУ 7, Ковалев благоразумно умолчал. Подозрения – есть подозрения, их к делу не пришьешь, а тень на человека можно кинуть.

– Да, Танюшка, – вздохнул Песоцкий, – не повезло ей!

– Еще бы! Если это можно назвать невезением.

– Я не о том, Димон! – Роман хлопнул с досады себя по коленкам. – В жизни ей не повезло, вот о чем! Сама погибла, а брат нарик конченый. Кто о нем будет заботиться без нее? Кому он нафиг нужен!

– А он… Он дома жил с Татьяной?

– Не знаю я. Но если хочешь, пробью адрес, – охотно вызвался Песоцкий, желая быть хоть чем-то полезным своему приятелю. У Ковалева ведь и так есть много возможностей в ФСБ, и без него он легко бы справился.

– Ромка, – Ковалев замялся, у него вдруг возникла мысль, что брат-наркоман мог быть как-то причастен к странным поступкам сестры, угрожать ей, шантажировать, – как думаешь, не мог брат наезжать на Таню, просить денег на дурь? Они же такие, эти нарики, им родные – не родные, все пофигу!

– Да мог, конечно! – пожал плечами Песоцкий. – Но причем тут ты? Думаешь, это он заставил ее подойти к тебе?

– Понимаешь, – Ковалев выключил телевизор, по которому закончили показывать новости, – мне кажется, ее как-то использовали. Я ведь работал по одной из группировок этнических наркодилеров.