Олег Красин - Невидимый рубеж. Книга третья. Долиной смертной тени

В окно билось послеполуденное солнце, но створки были плотно затворены, он представил, как на улице хорошо. Он будто вживую увидел свой родной провинциальный городок, откуда приехал в столицу, увидел знакомых людей, невысокие дома, текущую по центру городка маленькую речку. Она благоухала свежестью, принесенной с окрестных полей и это был запах детства. Конечно, он ни в какое сравнение не шел с тем угнетающим запахом лекарств и больничной пыли, который так доставал его в московской больничной палате.

«Сейчас бы на улицу! – помечтал он, – пройтись по центру, поглазеть на встречных девчонок, попить пивка…» Однако его фантазии прерывались внезапно зашедшим в палату Забелиным.

– Я быстро! – сказал тот вместо приветствия и присел рядом.

– Как ты? Все нормально?

– Иду на поправку. Скоро выпишут, не сегодня-завтра.

– Вот и хорошо, лучше, конечно, сегодня, а то работы невпроворот. Группа у нас уже создана, ждем только тебя. Кстати, коллеги из твоего отдела что-то нащупали по покушению, мне Снегирев звонил.

– А что именно? – в глазах Дмитрия зажглось любопытство, и Забелин с удовлетворением отметил, что Ковалев потихоньку оживает.

– Кое-что, связанное с тем взрывом «Тойоты». Спецы установили тип взрывчатки, нашли остатки устройства. – Забелин сделал паузу. – Тут ко мне Снегирев обратился, попросил не исключать тебя из этого расследования. Вроде у тебя есть выходы на какого-то дилера, которого зовут Антоном.

– Антон? Да, я занимался им.

– Снегирев мне так и сказал, но я ему ничего не обещал. Ты как сам-то, сможешь справиться на двух фронтах?

– Пожалуй, смогу! – уверенно сообщил Ковалев, оценивая свои шансы на успех достаточно высоко; у него осталась агентура среди лиц, завязанных на наркотический бизнес, возможно, кто-то и сдаст заказчиков с исполнителями.

– Но смотри! – предупредил Забелин, – приоритет за мной. Как только по нашему делу будет аврал, все бросаешь и подключаешься. А сейчас мне пора!

Последние слова Забелин произнес уже на ходу, исчезая так же стремительно, как и появился. «Будто фантом!» – с удивлением констатировал Дмитрий и прислушался к себе: его уже беспричинно не тянуло в сон, значит он, действительно, поправляется и скоро вернется в строй.

«Строй! Интересное слово. Почему в строй? Какой строй? У нас же не армия, но страна будто мобилизована со времен Сталина. А может и того раньше. Мы всегда в строю, всегда готовы к бою!»

Он лежал и размышлял, улыбаясь своим странным мыслям, пока в палате не появляется медсестра.

Москва, ФСБ РФ, СЗКСиБТ, Управление по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом, отдел полковника Забелина С.П., кабинет оперсостава, 26 июня, 15:40

Вернувшись из больницы, Забелин пошел в кабинет, выделенный сотрудникам его группы на период работы по ваххабитам. Кабинетик был небольшой – там с трудом вместилось три стола, но уютный. Раньше в нем сидел один из начальников направления, а после реорганизации его должность сократили и помещение освободилось.

Кроме столов в кабинете поместились три серых сейфа, вешалка-тренога и тумбочка у окна. Чувствовалось, что кабинет чужой, необжитой, пользуемый для временного пристанища. В нем не было ни обычных в таких случаях висячих календарей, с передвижным красным квадратиком, отмечавшим текущий день, ни грамот, ни личных фото. Спартанская обстановка должна была располагать к тому, чтобы обитатели кабинета долго в нем не засиживались.

В помещении Забелин застал одного Гонцова. Сергей вернул ему агентурное сообщение, которое тот принес накануне. За два дня до этого, они втроем сидели у Забелина, обсуждали с чего начать. Ракитин, чувствующий себя неловко и скованно в кабинете начальника, все время ерзал в кресле, норовя найти удобную позу. Как любой аналитик он привык к определенной свободе, творческому беспорядку на столе, где среди аналитических справок и статданных, могли заваляться черствые булки или засохшее печенье, скрепки и исписанные ручки, которые выбросить было недосуг.

Ракитин сообщил, что изучил почти все оперативные материалы по интересующей теме и пришел к одному любопытному выводу: несколько русских ваххабитов были завербованы в системе исполнения наказаний. Он говорил, волнуясь, периодически поправляя дужки очков, падающих с круглого лица. Его волнение не укрылось от Гонцова.

– Не тряси стол, Ракита! – обронил он в шутку.

Но Забелин, метнув в его сторону строгий взгляд, приказал коротко: