Денис Игумнов - Котик Бу-Бу

До кладбища тащиться не пришлось: Денис обнаружил то, что искал, на обочине бывшего скоростного шоссе, соединяющего город с центром страны. В канаве, недалеко от не успевшего остыть, несмело коптящего остова легкового автомобиля он нашёл два тела. Мужское и женское. Такие ночные находки стали, увы, не редкостью, а скорее закономерностью. Денис с завидной регулярностью натыкался на посылки – жертвы беспредельщиков. Судя по нанесённым трупам увечьям, парочка путешественников попала под раздачу ребят из банды Клопа, самого жуткого упыря в колоде разношёрстных криминальных выб*ядков опг Крематорска.

Мужчину кончили, выстрелив ему в затылок, предварительно заставив помучиться. Мужика подвесили на дереве за детородный орган, а уж потом убили. Ему ещё относительно повезло, а вот спутнице повешенного не позавидуешь. Женщину, скорее всего жену мужчины, разделали, как животное. Разбросали все её внутренности по поляне и вытерли об них ноги. Зная манеру Клопов, Денис был почти уверен, что перед смертью с женщиной позабавились, и её мужа заставили смотреть на групповое осквернение и муки его благоверной. Побаловались и выпотрошили. Естественно для них.

У этих мертвецов на лицах застыло отнюдь не ангельское выражение, не то, что у невесты Златовласки. Они совсем не подходили под теорию покоя, выведенную Денисом. У женщины на месте лица зияла изрезанная ножами кровавая дыра, а у её мужчины лицо заменила маска, изображающая воплощение ужаса, загипсованное в крике.

Тележке пришлось туго: двойной вес вышел перегрузом. Денису пришлось повозиться с укладкой трупов, а потом потеть, толкая отказывающую в прежней резвости, тяжело катящую тележку изо всех сил вперёд. Он замарался в не успевшей остыть крови с ног до головы, устал и совсем, к концу второй ходки вымотался. Понятно, что такого рода приключения не добавили тепла в отношения племянника к дяде самодуру.

Подкатывая тележку к краю ямы, Денис вспомнил вчерашний сон. Как это бывает, когда он проснулся, сон начал таять, обмыливаться, пока от него не осталось лишь скользкое ощущение на ментальных пальцах, а тут, в обстоятельствах нервного перенапряжения сон вернулся.

Денис стоял на песчаном пляже под пальмой, а невдалеке гремел водопад. Зрелище поражало масштабностью происходящего. Что-то в этом клоне Ниагары смущало. Но вот что? Объяснение нашлось быстрее, чем бы это ему хотелось. Белые с желтизной воды, пестря тёмными вкраплениями, тяжело перевалились через край. Присмотревшись, Денис похолодел: не вода падала с высоты ста метров, вместо неё нескончаемым безостановочно сплошным потоком сыпались трупы.

Подросток вздрогнул, встряхнул головой, отгоняя морок. Трупы реальные, а не вымышленные, полетели в яму. Денис утёр лоб. «Всё, га сегодня всё», – так думал племянник; у дяди на этот счёт имелись собственные соображения. Наблюдая мутным взглядом за тем, как племянника корячило, и он притормаживал, подполковник наливался хмельной злобой. Желудок болел нестерпимо, спирт перестал помогать, а от таблеток нестерпимо раскалывалась башка. Поиграв желваками, подполковник, добивая мальчика, уточнил:

– Денис, им нужно другое. Другое.

– Ну, что им ещё нужно? – с нарастающей истерикой в каждом слове, завибрировал Денис.

– Смена диеты. Как ты сам не догадался? Мертвечина больше не удовлетворяет их возрастающих запросов. Им требуется живой белок.

– Ээээ…. Это, ну… – до Дениса не сразу дошло, на что толкает его дядя, а когда он сложил два и два, испугался. Одно дело копать и совсем другое – убивать. Не маньяк же он! Дяде надо, пускай сам с топором по лесополосе бегает. – Не ко мне.

– Почему же не к тебя? – спокойно проговорил Гробовалов и тут же рявкнул: – А!?!

Спасла Дениса от разборок с обезумевшим ветераном громко завывшая сирена. Слуховой ожог означал только одно – на территорию владений подполковника проникли неугомонные ублюдки. А в каком количестве – предстояло выяснить, поднявшись на четвёртый этаж к пулемёту. Помедлив секунду, сверля красными от недосыпа и пьянства глазами, подполковник вихляя задом, как раненный конь, разболтанной рысцой припустился к лестнице. Ноги заплетались, дядя на бегу хрюкал, словно больной одышкой хряк, и всё же самонаводящейся ракетой со сломанным стабилизатором, тупо и упорно, следовал к цели. Чувство долга военного, привитое Гробовалову тридцать пять лет назад ещё в учебке, взяло верх над ненавистью к малолетнему родственнику. Глядя на него, Денис не сомневался, что до пулемёта он доберется, и тогда нарушители пожалеют о своей дерзости.