Инна Баханцева - Возвращение Ангела

То намекаешь, что отец с матерью не помогают.

– Ни на что я не намекаю… Просто сказала, что одним соблаз-ном у него так и так будет меньше. Вот и всё.

– Ну, ладно… Как знаешь… А вообще-то пусть пока у нас остаётся.

– Лучше бы меня спросили, – вставил неожиданно Женя.

– Ишь ты, голос подал… со взрослыми, – съязвила Ангора.

– А я и есть взрослый, – сказал Женя, с некоторой опаской

посмотрев на деда.

Но дед эти слова воспринял иначе.

– Ну, раз взрослый, тогда веди себя по-взрослому, чтоб без глупостей, понял? Тогда и проблем не будет. И про мою телефонную

книжку забудь. Договорились?

– Договорились.

– Так что? – спросила мать. – Пойдёшь на каникулы ко мне?

– Пойду, – сказал Женя.

– Его твои пациенты всё больше интересуют, точнее, пациент-ки, – опять вставила Ангора. – Знаем…

Дед в этот день был настроен благодушно. Засмеялся, попыхтел

трубкой, погрозил внуку пальцем.

– Смотри, не очень тяни с этим делом. – Потом обернулся

к жене. – Тебе не кажется, Ангора?

Бабка опять замахала на него рукой:

– Тоже… нашёл хорошую шутку…

А мать не поняла.

– Вы это о чём?

– Сама скоро поймёшь.

Экран телевизора.

…Олимпийский мишка уже поднимался в московское небо. Все

плакали, провожая его. И Брежнев.

И Ангора прослезилась…

64

Перед зданием музыкальной школы.

Женя ждал Женю у музыкальной школы, где она занималась

классическим танцем. Из приоткрытых окон первого этажа слышались звуки фортепьяно и голос преподавателя: «Раз и два! Три-четыре! Тянемся, тянемся! Выше голову! Пошли! И-раз, и-два»…

Женя огляделся по сторонам – не видит ли кто – и, подпры-гнув, ухватился за карниз, подтянулся, стал искать ногой подходя-щий упор, чтобы удержаться получше.

Мелькнула перед ним на короткое мгновение часть зала, но Женю увидеть ему не удалось. Он сорвался. Подпрыгнул ещё раз

– уже удачнее. Она стояла в первом ряду с краю, и он успел увидеть

её всю – в чёрном, идущем ей очень балетном трико, белых балет-ных чулках, с алой лентой в волосах…

Сорвался опять, потёр ссадину на ладони, посмотрел по сторонам.

…Мимо пробегал Костик, не сразу заметивший его. Только потом, обернувшись, махнул на бегу рукой.

– Постой! Ты куда? – крикнул Женя.

Запыхавшийся Костик придержал бег.

– За великом! «Камы» вчера завезли… в универмаг..! Мать

стольник дала. – Костик разжал кулак, помахал купюрой.

– Да подожди ты! Хочешь на «Пиратов двадцатого века»?

Мы с Женей идём на двенадцать.

– Ты что? Там очередь в три колеса! Я с пяти утра записался, пока мать деньги занимала… Я сороковой! – крикнул Костик и

побе- жал дальше.

Зал кинотеатра.

На «Пиратах» они целовались.

Ряд был последний. Он держал её руку в своей, она склонила

голову ему на плечо, так что целоваться было не очень удобно. Мо- жет, она делала это нарочно. Иногда она поднимала голову, чтобы

посмотреть на экран, и ему удавалось коснуться губами её лица, изредка – губ…

Улица перед кинотеатром.

Когда они вышли на улицу, навстречу им опять попался Костик.

Но теперь его как будто подменили. Он шёл, опустив голову, и пинал перед собой какую-то ржавую жестянку. Пинал со злости.

65

– Ты чего? Где твоя «Кама»?

Костик хотел пройти мимо.

– Подожди! Слышишь?

Он ещё раз пнул изо всех сил жестянку. Попал ногой об асфальт.

Запрыгал на одной ноге от боли.

Женя схватил его за руку.

– …У меня из-под носа… последний увели… – с трудом выговорил Костик.

– Как?

– А просто… Жирный один дядька вперёд залез… Боров один…

сунул продавцу сверху чирик… Тот и скатил мой велик его

боровчонку…

– Ничего… получат ещё… – Попыталась успокоить его Женя.

На глазах Костика выступили слёзы.

– Жди теперь… А потом и денег не будет…

Женя потрепал его по плечу:

– Не беда…

Костик махнул рукой:

– Ладно… Пошли в кино…

– В кино мы уже были, – сказал Женя.

– Тогда я вас мороженым угощу. У меня деньги есть…

Сквер.

…Сидели на скамейке, ели мороженое.

– Смотри, Женька! – вдруг подскочил Костик. – Смотри! Вон

они, видишь?

В сторону парка шло семейство боровов.

Сам отец, мать-боровчиха и сын-боровчонок, важно кативший

рядом свой новый велосипед.

Глаза Жени сузились. И желваки проявились на скулах.

– Точно они?

– Точно…

Женя сжал кулаки.

– Что с тобой? – спросила его Женя.

– Так, ничего …– отмахнулся он. Потом вдруг встал с места, бросил остаток мороженого в урну.