Дилана Бананова - Жена убийцы. Человек с душой дракона

Месяцем позже.

Гектор закрывал массивную дверь, а Мария воодушевленно бегала из комнаты в комнату, пропевая:

– Мы сделаем все в скан-динав-ском сти-ле! Все будет све-тлым, сво-бод-ным и практич-ным! – она подбежала к Гектору, сложила ручки ему на правое плечо, пока тот смотрел в окно, и тихо добавила: – Как на тех фотографиях, помнишь?

Гектор не помнил этих фотографий. Все, о чем помнил Гектор, это об угрозе, которая висела над ними. Разумеется, он соврал, когда говорил, что в России им ничего не угрожает. Американцам, и правда, сложнее вести деятельность в России, но порой деньги могут решить любой вопрос. Единственное, что интересовало Гектора при выборе квартиры, это отсутствие дома с противоположной стороны, чтобы не было возможностей для снайпера, и наличие балкона, чтобы в случае опасности сбежать через соседнюю квартиру.

Неделей позже.

Мария с Гектором сидела в полупустом кафе и ели шоколадный десерт, смотря друг на друга. На улице лил сильный дождь; они ждали, когда дождь закончится, чтобы пойти до-

мой и снова раскидать постельное белье их голыми конечностями.

Двумя неделями позже.

Мария смотрела по сторонам, убедившись, что вагон метро пуст, и, закусив нижнюю губу, расстегнула широкий ремень Гектора. Затем опустила голову и стала сосать его член, пока Гектор с наслаждением откинулся к холодному стеклу.

Неделей позже.

Гектор разукрасил морду толстого мужика, который назвал Марию сексуальной. Мария кричала, чтобы Гектор успокоился и что ничего страшного не произошло, но тот перестал бить только тогда, когда толстяк упал без сознания.

Мария едва заметила, но Гектор получал удовольствие, избивая мужчину. Он с радостью ждал повода подраться.

Месяцем позже.

– Гектор! Проснись, Гектор! – Мария прыгала на кровати.

– Мария, ну дай поспать… чо ты… – он перевернулся на живот, уткнувшись в хрустящую подушку.

Во сне Гектор шел вдоль дороги возле дома, в котором жил в детстве. Он смотрел на проезжающий троллейбус с необычнем якорем: вместо двух рогов три, а лапы – то есть концы рогов – заточены до остроты римского меча. Если такой якорь попадет в человека, то с вероятностью в семьдесят пять процентов он убьет его и будет волтузить мертвое тело по обочине, пока не останется лишь крохотный шматок плоти. Есть только один шанс из четырех, что якорь только оглушит человека трендом и пролетит мимо. Гектор отошел в сторону, чтобы его не задело и лишь подумал: «Зачем троллейбусу такой якорь?» Он заметил в заднем окне девушку, которая смотрела на него и шевелила губами.

– Гектор! Я беременна! – Мария улыбалась и смотрела на палочку. – Слышишь? Бе-ре-мен-на!

– Что? – из-под одеяла выглянул слипшийся глаз Гектора. – Уверена?

– Конечно! – Мария протянула ему тест.

– Ты на него писала?

– Помыла же!

Убедившись, что Мария беременна, Гектор встал, зажал руками ее бедра, поднял и стал сюсюкаться по дороге на кухню.

– Осторожно, – засмеялась Мария, – не ударь меня о люстру.

– Боишься, что придется выбирать новую? – смеясь, поддерживает Гектор.

– Боюсь электричества, – уже без улыбки ответила Мария.

Они прошли дверь в домашний спортзал, потом дверь в гостиную, где гостей никогда не бывало – сейчас это, скорее, кинотеатр для двоих, – а затем вышли в прихожую, главным сокровищем которой было оригинальное полотно Кандинского с причудливыми квадратами, линиями и кругами разной формы.

– Подумать только! – удивилась Мария. – Представляешь? Через тридцать шесть недель у нас будет ребенок! За это время у меня в животике вырастут новые ножки, новые ручки, новое тельце, новая головка… новая личность! Тридцать шесть недель, Гектор!

– Как его назовем? – говорит Гектор.

– А с чего ты взял, что это мальчик?

– Я и не говорил, – Гектор спустил Марию на паркет. – Ребенок – мужской род.

– Ну ты спешишь, имя пока рано.

– Почему?

– Сначала нужно отпраздновать, – Мария сделала детские глаза, – вкусняшками!

Гектор засмотрелся на входную дверь. «Почему до сих никто не пришел?» – думал он.

– Гектор?

– Одеваюсь, – Гектор сложил довольное лицо.

Пока Гектор одевался, Мария зашла на кухню, чтобы помыть посуду со вчерашнего ужина. Мысленно она похвалила себя за то, что по привычке, которая передалась от матери, убрала нож в раковину, хотя и тарелки, и приборы, и крошки остались на столе нетронутыми.

Порой Мария даже среди ночи – по пути в туалет – заглядывала на кухню, чтобы проверить, убрала ли она нож со стола, и он всегда был убран. За исключением тех случаев, когда его не убирал Гектор. Поэтому Мария и не переставала проверять. Сверхнаглостью – считала Мария – было оставить на столе сразу два ножа, из-за чего Мария могла устроить ссору на несколько часов за то, что Гектор несерьезно относится к «раздражающему ее фактору».