Андрей Дышев - Точка замерзания крови

– Радоваться, насколько вы понимаете, нам всем нечему, – ответил Эд. – Ситуация у нас почти безнадежная. Качаться нам здесь, по всей видимости, придется до утра.

– Это кошмар! – произнесла Маша. – Ты меня убил.

– Я привык реально смотреть на вещи, Креветка.

– Вы своей реальностью только отравляете нам жизнь, – проворчала Ирэн, не поднимая головы.

Прошло полчаса, как террористы взяли с собой двух женщин и Глушкова, а нас заперли в вагоне и подвесили над пропастью, как белье на веревке. Где сейчас несчастная Мэд? – думал я. Что с ней, как долго ее будут держать под прицелом автоматов?

Маша, оказывается, думала почти о том же.

– Зря я не пошла с ними, – сказала она, рисуя узор на запотевшем стекле. – Может быть бандиты накормили их чем-нибудь? Тушенкой или бутербродами с салом. Заложников ведь надо кормить, правда, Эд? Если их не кормить, то они не смогут идти.

– Послушай, милая, заткнись, пожалуйста, – устало попросила Ирэн.

– Эт-то точно! – подхватил Дима и, кряхтя, разлегся на скамье. – Чего напрасно травить душу? Давайте укладываться спать.

– Ты способен заснуть здесь? – чуть приподняла голову Ирэн.

– А почему бы и нет? Все равно ничего не изменится от того, будем мы спать или пялить глаза друг на друга… Можно я положу тебе голову на колени?

– Ты толстокожий бегемот. Тебе совершенно наплевать на меня, – пришла к выводу Ирэн, но Власов, по-видимому, слышал это не первый раз и, вместо того, чтобы обидеться, улыбнулся.

Эд повернулся ко всем спиной и уставился в окно, где ровным счетом ничего не было видно. Маша, одинокая в своем страдании, загрустила, надула губки и занялась изучением ногтей. Ирэн молча терпела болтанку и мужа, громко сопящая голова которого лежала у нее на коленях.

Я изредка прижимал почерневший от засохшей крови платок к носу, пока не поймал себя на той мысли, что делаю это ради того, чтобы В какой-то степени приблизитиься к окружающим меня людям и разделить с ними их судьбу, хотя это была совсем не моя роль, не мое предназначение. При всем своем желании я не мог расслабиться, как Дима, и безучастно ждать чуда, когда вагон вздрогнет и поплывет вниз, или когда нас на веревках снимут спасатели. Я отлично понимал, что ни милиция, ни ОМОН, ни спецназ, как бы хорошо они не были бы подготовлены, не смогут подняться до станции "Мир". Это по силам только моим ребятам из спасотряда – Чаку и Глебу, или профессиональным альпинистам-высотникам. Но в эту ночь даже они не рискнут идти на гору в метель, когда лавины срываются с ледовых карнизов одна за другой, чудовищным холодным взрывом сметая все на своем пути. Время играло на бандитов.

Оставалось, в самом деле, ждать чуда или же творить его самому.

От первого удара плексигласовое стекло гулко загудело, как барабан, а когда я снова подтянулся на верхних поручнях и ударил ногами в горнолыжных ботинках второй раз, треснуло пополам и вывалилось наружу.

Снег косяком вонзился в слабо прогретую утробу вагона, в минуту покрыл белой крошкой пол, скамейки, мокрой шерстяной тряпкой прошелся по моему лицу и вскоре перестал таять.

– Зря, – сказал Эд. – Он ничего не сможет сделать. Он убьется.

– Да остановите же его! Вы мужчины или нет? – повысила голос Ирэн, обращаясь к тихому и малоподвижному из-за недолгой дремоты мужу и Эду.

– Мы мужчины, – зверил ее Эд. – Но не держать же его силой? Человеку надоела жизнь, и он вправе сам ею распоряжаться.

– Послушайте, как вас там? – позвала меня Ирэн. – Вы нам скажите, что вы собираетесь сделать?

– Господин спасатель собирается выпрыгнуть в окно, – пояснил Эд. – Он мне напоминает правителя древнеафриканского государства Ойо, которому неудовлетворенный народ преподнес яйцо попугая, что означало пожелание скорой смерти.

Маше было так интересно, что она забыла про еду. Подошла к оконному проему, оперлась руками о край и осторожно посмотрела вниз.

– В меня хоть из пулемета стреляйте – ни за что не выпрыгну, – призналась она.

– К счастью, Креветка, никто тебя к этому не принуждает.

Я отстегнул от пояса перчатки и стал натягивать их на руки.

– Не валяйте дурака, – пробормотал Власов. – Зачем-то вышибли окно, собираетесь через него пролезть… Надо держаться всем вместе.

– Умная мысль! – заострил всеобщее внимание Эд и показал мне поднятый указательный палец. – Таковы правила игры. А что касается вышибленного окна, то наш жалкий вагончик теперь похож на третьеклассный железнодорожный. В девятнадцатом веке, если не ошибаюсь, у них не было крыш, и пассажиры вынуждены были сидеть под скамьями, спасаясь от искр паровозной трубы…