Александр Аввакумов - Пион не выходит на связь

Преподаватели школы сразу же обратили внимание на Проценко, который отличался от многих курсантов сообразительностью и логическим мышлением. Кроме всего прочего, он имел отличные оценки по взрывному делу, стрельбе и другим спортивным дисциплинам. Однажды вечером, когда его учебная рота готовилась к отбою, его вызвал к себе начальник школы. Проценко остановился около двери, одернул на себе немецкую форму, в которую были одеты все курсанты школы, и, открыв дверь, вошел в кабинет.

– Хайль Гитлер! – громко выкрикнул он и выбросил правую руку вперед.

Начальник школы, мужчина лет пятидесяти, сморщился от его выкрика, словно проглотил дольку кислого лимона. Он махнул ему рукой и предложил присесть на стул. Только сейчас Иван заметил еще одного человека в этом кабинете. Это был незнакомый ему мужчина, лет шестидесяти, одетый в черный костюм, пошитый неплохим закройщиком.

– Курсант Проценко, – произнес начальник разведшколы, – руководство школы выражает вам свое уважение. Вы – один из самых перспективных наших курсантов, которого ожидает прекрасное будущее. Вам доверена большая честь, принять участие в освобождении вашей Родины от коммунистического ига.

Иван почувствовал, как какой-то комок подкатил к горлу, от которого у него перехватило дыхание. Он сразу понял, в чем заключается это высокое доверие немецкого командования. Сделав усилие, он проглотил этот комок и громко поблагодарил начальника школы за оказанную ему честь.

– Познакомьтесь, Иван, это полковник Шенгарт. Вы с завтрашнего дня поступаете в распоряжение его команды. А сейчас идите, вы свободны. Советую вам заглянуть напоследок в наш винный погребок. Можете сказать командиру роты, что я вам разрешил сегодня немного погулять.

– Спасибо, господин капитан.

Проценко щелкнул каблуками и, развернувшись через левое плечо, вышел из кабинета. С этого вечера жизнь Ивана резко изменилась. С ним снова занимались инструкторы Абвера, заставляя его совершенно по-другому взглянуть на физическую и техническую подготовку курсанта. Прыжки с парашютом в дневное и ночное время стали обыденным явлением. Как Иван и предполагал, его усиленно готовили для переброски на территорию СССР. Вечером его вызвал к себе полковник Шенгарт.

– Вам приходилось, Проценко, бывать в Казани? – спросил он, явно зная его ответ.

– Да, господин полковник. Я лечился в этом городе после ранения в семнадцатом году.

– Надеюсь, что вы еще не забыли этот город?

– Трудно сказать, господин полковник, а вернее оценить мои знания этого города, ведь это было давно.

– Ничего, наши инструкторы освежат вашу память.

Проценко вышел из кабинета и направился к себе в казарму. Он понял, что его готовят для работы в этом городе.

***

Иван приземлился довольно мягко. Стояла темная зимняя ночь. Лес был сказочно красивым. Высокие стройные ели и сосны, словно застывшие воины, мирно окружали его. Он посмотрел в ночное небо, в котором стихал шум авиационного двигателя, и, быстро собрав купол парашюта, зарыл его в небольшом сугробе, замаскировав снегом. Осмотревшись по сторонам, он вынул из кармана куртки компас и карту. Включив фонарик, быстро определил свое местонахождение. Закинув за спину вещевой мешок, он вышел на проселочную дорогу и направился к хутору, который, по его расчетам, должен был находиться в километрах пяти от места выброски. Вместе с ним в самолете летела еще одна группа диверсантов, в количестве трех человек. Ее должны были выбросить где-то в районе Ровно. Именно эта группа и должна была отвлечь силы чекистов на себя и, тем самым дать ему возможность без всяких осложнений покинуть место высадки.

Иван долго стоял около изгороди, наблюдая за домом. К дому вела узкая тропинка, протоптанная в снегу. Других следов около дома он не заметил. Проценко посмотрел на часы.

«Начало шестого утра», – прикинул он, направляясь к дому.

Подойдя к двери, он несколько раз ударил по ней кулаком. Ждать пришлось недолго. Дверь широко открылась, на пороге стоял мужчина, лет пятидесяти.

«Видимо, ждал, – сделал вывод Проценко. – Это значит, что у него есть связь с заграницей».

– Что нужно? – строго спросил мужчина. – Кто в такую рань ходит в гости?

Это была условная фраза, из которой следовало, что в доме никого, кроме хозяина, нет.

– Действительно рановато ходить по гостям, – произнес вторую часть пароля Иван. – Вы уж меня простите, Христа ради.

– Проходи. Не стой у порога, – буркнул хозяин и, повернувшись к нему спиной, направился в комнату.