Станислав Иродов - Мангуп

Скоро заказанные маскарадные костюмы были готовы, и друзья впервые вышли из дома в чудном наряде, ощутили полную свободу среди плотной толпы. Вот только обувь на высокой платформе, позволяющая бродить по отбросам, не пачкая ног, показалась Александру крайне неудобной и неустойчивой.

Текли мимо, словно реки в половодье, странные бесконечные маски, тонкие и толстые фигуры с разукрашенными лицами. Некоторые заглядывали в глаза, нервно смеялись или просто хихикали, и только по голосу, искажённому маской, можно было надеяться отличить, мужчина перед тобой или женщина.

Таких чудных животных ещё не рождалось на Земле. Или это уже другая Земля, с другими существами, придуманными безумцами в нереальном сне? Может это цветочное поле? И все люди вокруг превратились в волшебные цветы, на которые садятся пчёлы и мотыльки? Только нет нигде людей. Они исчезли, как исчезают ночные бабочки с первыми лучами солнца. Во всей Вселенной не было больше людей. Лишь цветы, насекомые, животные, птицы и сказочные существа.

Александр ощутил, как его захватила эротическая волна вседозволенности. Каждая маска была готова любить, и не имело значения, мужчина перед тобой или женщина. Его хватали за руки, прижимались к нему, и даже проверяли рукой, что у него между ног. Обижаться и хвататься за кинжал не имело смысла. Можно было только разделить всеобщее сумасшествие, бездумно плыть по реке разврата и похоти. Единственное, что раздражало Александра, это глупые шутки, самой безобидной из которых был щипок за попу.

Махнул рукой и исчез в мутном омуте Тео, увлекаемый белоснежной принцессой в сверкающем звёздами наряде и бумажном венце. Василий крутил головой в маске святого отца, и огромный деревянный крест на его плотной шее болтался вслед за головой: налево, направо, опять налево, направо.

Чтобы не потеряться, он держался за край рукава Александра – демона в чёрном плаще.

Рядом в том же направлении шли две птицы в серебряном и золотом оперениях, и, вдруг, серебряная птица в маске, с закрытой вуалью нижней частью лица явно нарочно подставила ногу Александру. Княжич споткнулся и рухнул на грязную мостовую. Василий пытался удержать княжича за рукав, но сам поскользнулся и рухнул на него сверху.

Повальный хохот заглушил карнавальные звуки. Смеялась вся улица. Уж очень нелепо барахтались в грязи святой отец и чёрт. Над ними держались за животы и хохотали два субъекта в птичьих одеждах.

Наконец, Александр вскочил, и в ярости схватился за рукоять спрятанного под одеждами кинжала. Толпа странных существ замерла. Замер лев, дружелюбно положивший лапу на узкие плечи козы. Замер павлин, прислонившийся к кривобокой цесарке.

Птица в золотом оперении откинула перья, и рука её скользнула к поясу, где, вероятно, находилось оружие. Под золотыми перьями блестели покрытые золотом пластины чешуйчатого, как кожа дракона, доспеха. Незнакомец был ниже Александра, но с мощным торсом настоящего бойца. Привычная ярость черкесских предков кровавой пеной застилала глаза Александра.

Тогда Василий твёрдо взял княжича за локоть и сказал по-гречески:

– Не надо. Мы не знаем законов Венеции. Обнажить оружие на празднике посреди чужого города среди сотен свидетелей – не самое разумное решение.

Александр скрипнул зубами и отступил:

– Я найду тебя, тупая ободранная курица, – прошипел он по-итальянски незнакомцу, одетому в серебряные одежды.

– Можешь не стараться: за твоё оскорбление мы сами тебя найдём, – донёсся глухой голос из-под маски золотой птицы.

И опять закружилось, завертелось многоликое чудище – карнавал. Рябило в глазах от ярких разноцветных платьев простолюдинок.

Постепенно злость прошла. Александр помыл руки водой из фонтана, и Василий помог ему привести в порядок одежду. Они выпили немного вина со сладостями с передвижного лотка в тени кампанилы – колокольни Святого Марка.

– Василий, ты женат?

– Нет, княжич. Вся семья погибла во время недавнего землетрясения.

– Тогда не стесняйся. Если кто приглянется тебе, можешь смело бросать меня хоть на целый день. Вот возьми dukati.

– За деньги спасибо. Но ты очень горяч, княжич, и без меня легко можешь нарваться на неприятности.

– Я всё равно на них нарвусь, с тобой или без тебя. Неприятности меня любят. Да и мне без них скучновато.

Прошло несколько дней. Тео увлёкся бумажной принцессой, и теперь Александр всё больше времени проводил в обществе Василия. Зарядили дожди. Что может быть тоскливее в городе, стоящем на воде, чем вода, льющаяся с неба? Каналы соединились с небесами, растворились в них и расплескались среди серых туч. Потом они падали сверху, проникали за шиворот, образуя тысячи новых микроканалов и макрорек. Даже кожаный плащ быстро тяжелел и начинал вонять плесенью. Вяло текущий карнавал превратился для многих скорее в обязанность, чем в праздник. Тоска была кромешная. Только Василий оставался весел и беззаботен: живой, чернявый, разговорчивый. Как грек, но не грек. Наверно, как молдаванин.