Станислав Лем - На пороге квантехнологии

Пять лет назад в Германии по инициативе федерального министерства издана брошюра под названием «Технологии XXI столетия». Эксперты обрисовали в ней следующие направления будущей деятельности человека в области технологии.

Нанотехнология — архитектура на молекулярно-атомном уровне, позволяющая выработать функциональные соединения и элементы необычно малых размеров.

Сенсорная техника — конструирование микроскопических датчиков по образцу живой природы.

Адаптроника, понимаемая как связующее звено между современными материалами и системами, проявляющими структурный интеллект.

Фотоника — это название означает замену электронов на фотоны для накопления информации, ее преобразования или передачи, что должно ускорить функционирование современной микроэлектроники.

Биомиметические материалы. Под этим названием авторы подразумевают подражание материалам из живых тканей, достаточно распространенным примером которых могут быть производимые насекомыми паутины, отличающиеся эластичностью и прочностью, превышающей все, что до сих пор смогли создать наши технологии.

Фуллерены. Наряду с алмазом и графитом, они являются третьей формой элемента углерода. В брошюре предвидится их производственное применение в будущем.

Нейроинформатика и искусственный интеллект, который преобразование данных должен расширить до преобразования знаний.

Прошу обратить внимание, что ни о революции в области всемирной связи (World Wide Web), ни о делающей первые шаги, но уже пробуждающей технико-этический интерес, биотехнологии нет ни слова! Вышеназванный пример показывает, каким очень неблагодарным делом является прогнозирование будущего, а еще более трудным является то, что американцами называется «technology assessment», или предвидение эффектов цивилизации и общественно-культурных ценностей новых технических достижений.

Характерной чертой книги «Сумма технологии», написанной мной почти 40 лет назад, является тенденция обозрения будущего с высоты птичьего полета. Другой подход с целью детального представления будущих дел человечества вместе с угрозами, начало которым они положат, не имел большого смысла: на попытках мелочной конкретизации будущего спотыкались бесчисленные прогнозы, которыми была богата вторая половина XX века. Детальное предвидение просто невозможно. Не говорю это, чтобы себя самого защитить, но ведь сегодня уже известны все поражения футурологии, стремившейся выходить за пределы обобщения.

Лозунг «догнать и перегнать природу», который я опубликовал в «Сумме», выражал просто мою уверенность в том, что нашу цивилизацию ждет великий поворот в сторону биотехнологии. Одновременно я хорошо понимал, что речь идет о гораздо более трудном задании, нежели, скажем, выдвинутом на склоне XIX века предположении, что мы будем летать на машинах тяжелее воздуха. Перенятие умения у мастера-природы, чем занимается биология, будет долговременным и насыщенным противоречиями, которые не преодолеть одним махом.

Захватывающим примером технологических возможностей, которые скрывает от нас природа, являются невзрачные пауки (arachnoidea), которые, благодаря группам специфических генов, производят нити многократно более эластичные, а также более прочные на разрыв по сравнению с волокнами шелкопряда, стали и всеми синтетическими, включая нейлон. Гены, благодаря которым железы пауков производят эти нити, синтезируют так называемые спидроины. Отдельная нить складывается из большого количества переплетенных молекул спидроина. Любой канат, опущенный с орбитального корабля на Землю, порвался бы под собственной тяжестью. В то же время, научившись у пауков, мы могли бы производить канаты такие легкие и прочные, что космический корабль мог бы поднимать на них на орбиту грузы, как на лифтах.

Когда я писал о копировании специфики жизненных процессов и при этом считал возможным выполнение следующего шага, в сторону вненуклеиновых и внебелковых моделей, то намечал тем самым программу, начало реализации которой при моей жизни скорее всего не считал возможным. Однако уже в реальной действительности появились первенцы биотехнических начинаний, и проблематика заимствования решений и проектов, осуществленных эволюцией за три миллиарда лет, находится в одном из центров всеобщего интереса.

Я не собираюсь ни хвалиться точностью моих прогнозов, ни сожалеть об ошибочных.