Никита Суровцев - Махно. Полковая казна

Владимир Леонтьевич и Агата Николаевна, радушно встретили меня. Агата Николаевна стала накрывать на стол, а мы с Махно, уединились в другой комнате.

Я подробно рассказал о своих приключениях, не забыв упомянуть и о том, что нам на «хвост» чуть не сели компетентные органы.

– Все, я думаю, обошлось, однако, в ближайшее время, путь в Донецк, нам с моими друзьями, заказан, – закончил я повествование моих похождений, – Тем не менее, по оптимистичным подсчетам, от реализации золота, из схрона Вашего отца, мы сможем получить примерно пять миллионов долларов США. За вычетом всех понесенных расходов, Ваша и Елены доля, составят примерно по полтора миллиона, все тех же долларов, – улыбаясь, подвел я итог.

Махно надолго задумался. Потом, как бы очнувшись, сказал,

– Никита, как я уже говорил ранее, мы с Агашей, уже не молодые люди, и поверь, мы привыкли довольствоваться тем, что у нас имеется. Поэтому те деньги, что ты получишь от реализации золота, мы бы с женой хотели оставить тебе. Не возражай, это обдуманное решение, – твердо сказал он, – Но то, что причитается Елене, пожалуйста, передай ей. По крайней мере, съезди к ней в Казахстан, и расскажи все, как есть, – подытожил художник.

Мы перешли в гостиную, где Агата, уже накрыла на стол, и электрический самовар, поблескивая мельхиором, испускал парок. Заварочный чайник источал неповторимый аромат цейлонского чая «со слоном», а торт «Горный хрусталь», был чудесным украшением стола. Мы с удовольствием попивали, обжигающий и неповторимо ароматный чай, не забывая, периодически, лакомится вкуснейшим тортом.

Супружеская чета Махно, рассказывала о своих будничных радостях и бытовых проблемах. Агата, посетовала, что Владимир Леонтьевич не бережёт себя, и никак не хочет бросить курить. Не ходит на прогулки, которые ему порекомендовал врач. На что Махно посетовал, что ходить то и не куда, да и экология в Перми, оставляет желать лучшего. Вспомнили и о тетке Махно, Елизавете, которой семьдесят пятый год, но она отказывается приехать в Пермь, что бы совместно жить. Агата, почему-то, вспомнила о том, что давно не была на море, где она так любила понежиться на теплом песочке.

И тут, мне пришла в голову, шальная мысль, и я ее незамедлительно озвучил,

– А не хотите перебраться в теплые края. Например, в Крым, или в Краснодарский край?, – огорошил я их неожиданным вопросом, – Может и Елизавета Карповна, изъявит желание, на старости лет, погреться на солнышке, возле моря.

Никто не ожидал такого поворота в разговоре, даже я сам. По этой причине за столом воцарилось неловкое молчание, которое немного затянулось. Я понял, что к данному предложению ни кто не готов, и что бы не продолжать ту неловкость, которая возникла, поспешил откланяться.

От Махно я поехал к Марине, на Пушкинскую. Она безумно обрадовалась моему приходу, к тому же это было для нее сюрпризом, поскольку я появился без предупреждения, но с огромным букетом пионов и бутылкой шампанского «Белый свет». Целый вечер она не отходила от меня, постоянно улыбаясь и нежно прижимаясь ко мне. Я не мог не заметить такое поведение, и не выдержав, спросил,

– У тебя такой вид, будто ты получила гран-при на Каннском кинофестивале? -.

– Круче, – лучезарно улыбнулась она, – Я беременна – .

Наверное, у меня был вид счастливого идиота, поскольку я лишился дара речи, и мог только широко улыбаться и моргать глазами. Когда, все же, речь ко мне вернулась, я смог вымолвить, только одно.

– Я счастлив! -.

Маринка кинулась мне на шею, и мы безостановочно целовали друг друга, кружась по комнате. Волны счастья, периодически накатывали на нас, как прилив в океане, и подолгу держали нас на гребне волны. Только глубоко за полночь, когда сил уже не было, мы прекратили это безумное плаванье по волнам счастья.

Пригубив шампанского, я рассказал Марине о том, что предложил Махно перебраться на юга. Марина чуть не подскочила на кровати от услышанного.

– Ты не поверишь, но я неоднократно думала о том, что бы сменить этот серо-грязно-промозглый климат, на более солнечный и теплый. Пределом моих мечтаний был небольшой домик на берегу моря, – мечтательно выговорила она.

– Значит, так тому и быть, – твердо сказал я.

На следующее утро, едва я зашел в свой кабинет, как раздался телефонный звонок. На том конце провода был Саша Крысенко, КГБист, с которым мы ездили в Финляндию.

– Привет, Никитос, – с ударением на последний слог проговорил он, – Не хочешь со мной пообедать сегодня? Давненько не ел я солянку в «Неве». Составь мне компанию, часиков в тринадцать – .