Сергей Семеркин - Когда факс приходит не вовремя [litres самиздат]

И я тоже снайперский пулемет со всех сторон разглядывал, пока. Пока ко мне в огород не прилетел камень-повестка. Добрая такая без придури или сказочной приторности рафинированно добродушного нрава. И я уже не ("господин" – не называемое слово) свидетель, а гражданин подозреваемый. Грань весьма тонка между этими понятиями, по крайней мере, у нас. На родине слонов, шмелей и мелких злодеев (один Сталин чего стоит – сам маленький, а ведь злодей, да еще какой!) А следом за плоской представительницей флоры явился вполне объемный, можно сказать, трехмерный розовый слоненок, с гладкой и тонкой кожей, как у поросенка, если, конечно, допустить, что бывают такого размера поросята. Нет, положительно: не бывает поросят размером со шкаф. По крайней мере, если шкаф не игрушечный, не крохотный какой-нибудь для комфорта лилипутов, а полноразмерный для нормальных людей с планеты Земля. Да, точно, поросят не бывает таких… такими бывают только слонята, обыкновенные розовые слонята. Вот один из рода-вида-стада ко мне и причапал…

Он ткнулся в мой нос своим хоботом, послюнявил, трогательно просопел чего-то и вымолвил человеческим голосом:

– Я так рад тебя видеть!

– Правда? – а я как рад! Не каждый день удается увидеть розового слоненка, тем более так дружелюбно к тебе настроенного. Наверное, день будет счастливым. Так оно и вышло…

– Ну конечно! Мы же так давно не виделись! Целую неделю, или подожди, даже больше, восемь дней! Расскажи о себе? – косит лиловым глазом.

– Да что рассказывать, просто живу. Лучше ты расскажи что-нибудь, ни разу не слышал, чтобы слоны говорили. Тем более розовые.

– Прости, но здесь вопросы задаю я…

И улыбнулся, и хобот его раздвоился, и он от избытка добрых чувств сжимал уже не только мой нос, вторым хоботом он целовал – и поцелуями этими контролировал – мой рот. Мне стало затруднительно дышать.

– Слоник, а ты не мог бы умерить свои ласки? – мои глаза тоже стала застилать лиловая поволока.

– Нет, ведь я так тебя люблю! я хочу быть к тебе ближе! я хочу быть с тобой рядом! я хочу быть с тобой одним целым!!! – сближение на всех фронтах. И почему я не зоофил?

– Но ты… ты не даешь мне дышать.

– Я буду дышать за тебя и фильтровать воздух. Там могут быть яды и прочие опасные для тебя органические и неорганические вещества.

– Спасибо, но не надо.

– Надо, мой любимый мелкий злодей, надо.

Я постарался не думать о розовом слоне. Абстрагироваться от него, уйти в другой мир, мир без розовых слонов. Но тяжело не думать о маленьком розовом слоненке, который не дает тебе дышать. Он ласковый, топчется очень аккуратно у тебя в гостиной, не бьет посуду, не дебоширит, паинька. Его можно не замечать – настолько он тих и незлобен по характеру. Но как не думать о нем хотя бы секунду, хотя бы только один миг, когда так хочется вздохнуть, так хочется глотнуть пусть не свежего, пусть спертого или даже отравленного воздуха или выхлопных газов или дыма, или копоти. Но и нос твой и рот заняты лобызаниями обыкновенного розового слоненка, котором не возможно выбросить из головы. Я бы давно убил его, если бы мог. Но я слишком короткорукий, я слишком слабый, я не могу причинить вред детенышу розового слона и розовой слонихи (они мне даже браслетики подарили и одели на запястья, и застегнули – заботливая семейка). Уши моего навязчивого глюка как блины, может быть, будь у меня такие уши, я мог бы дышать через них, но уши у меня маленькие, через них много не надышишь. Ноги его – как колонны макета древнегреческого храма, кожа розовая слегка мохнатая, это прозрачные волосы образуют пушок, да, именно пушок, легкий пушок, а совсем не мех, это же не мамонт, а слон, обыкновенный розовый слон. О нем можно не думать, но это никак не получается.

Когда я почти умер, поцелуя несколько ослабли, я смог чуть продохнуть. Как заботливо – теперь я мог отвечать на вопросы.

– Расскажи, как ты жил без меня. Без своего любимого розового слоненка?

– Нормально, как все.

– Не верю, ты особенный, ты уникальный, ты единственный в своем розе. Я так тебя люблю! Но прости, я не верю тебе. Ты самоуничижаешься непонятно почему. Не скрывай ничего от любящего тебя!

– Да я и не скрываю.

– Тогда говори, поделись со мной всем, всем-всем. И мы сольемся в экстазе телесном. А наши души образуют гармонию.

– А, может быть, завтра сольемся? Сегодня что-то я не в настроении, да и вообще…

– Сейчас, прямо сейчас! И всегда! Мы будем вместе всегда! Я буду приходить к тебе во сне.