Сергей Скурихин - Копейка [litres самиздат]

1

Эта «копейка» стояла в соседнем дворе. Я натыкался на неё взглядом каждый раз, когда проходил мимо. И каждый раз, видя её, я испытывал странное ощущение чего-то непонятного и одновременно тревожного. Что-то с ней было не так, но что именно?

Может то, что она была уникальным ретроавтомобилем? Пожалуй, нет. Эти «динозавры» пусть редко, но всё ещё встречались на дорогах нашего городка.

А может то, что за неполные три года я ни разу так и не увидел её в движении, не видел её владельца и пассажиров? Тоже нет. Мало ли таких брошенок ржавеет в городских переулках и дворах, занимая дефицитные места для парковки.

Может быть, её цвет? Да, вот он был необычен. Боюсь, теперь даже самое продвинутое оборудование для колеровки автоэмалей не сможет попасть в этот оттенок зелёного. Это был цвет времени. Тот цвет, который приобретали стены в подъездах или школьные парты в классах через много лет после их первой покраски, когда свежесть молодой листвы уже необратимо потускнела, впитав солнечный свет, пыль и микрочастицы людских судеб. Таким же матово-блёклым был зелёный цвет этой «копейки», выделяясь подлинной глубиной на фоне полировки современных одноразовых автомобилей.

И главное – «копейка» совсем не выглядела как сорокалетняя машина, которая годами стоит на одном и том же месте под открытым небом: не было характерного мусора под лобовым стеклом; колёса были не спущены; на кузове, бамперах и колпаках не проступали следы коррозии. Я ничего не понимал в машинах, но готов был биться об заклад, что этот аппарат на ходу. Я чувствовал, что «копейка» использовалась! Не знаю кем и как, но точно использовалась!

Окончательно я утвердился в этом пару дней назад, когда снова шёл через двор соседнего дома. Не устояв перед магнетизмом старой машины, я скользнул настороженным взглядом по её фарам-блюдцам. В этот момент в них отразились солнечные лучи, нащупавшие прореху в облаках, которую тут же заштопал ветер. И «копейка» мигнула мне условным знаком, известным каждому автолюбителю: «Будь осторожен, впереди опасность!» По моему позвоночному столбу пробежал холодок, и я на ходу споткнулся, мысленно чертыхаясь и укоряя себя за бытовой мистицизм.

Той ночью мне приснился сон. В нём я стоял на верхнем краю огромной воронки. До её центра было очень далеко, виднелась лишь точка чернеющего провала в глубине. За краем воронки лежало внешнее безвременное НИЧТО, по крайней мере, у меня просто не нашлось других слов, чтобы описать эту субстанцию. Тем временем центростремительные силы воронки начали медленно закручиваться. Я всем телом чувствовал слабое давление среды, словно пока ещё деликатное приглашение прокатиться на этой чудовищной спиралеобразной карусели. Давление росло, и я выставил одну ногу вперед для упора, чтобы балансировать на узкой полосе. «А если поддаться течению и упасть в воронку, то не вынесет ли меня снова на её верхний край?» – во сне я спросил сам себя и проснулся, не успев ответить.

С того дня меня волновал один вопрос: одинок ли я в своём открытии? Для меня было уже очевидно то, что эта «копейка» не обычный автохлам. И наверняка несоответствие внешнего вида и характера эксплуатации машины должно было привлечь внимание постоянных соседей по парковке.

Эта импровизированная парковка представляла собой заасфальтированный кусочек двора на четыре машино-места. Шлагбаума, разметки, персональных привязок к номерам квартир или машин она не имела и функционировала по простому принципу – кто первый встал того и тапки. Поэтому рядом с «копейкой» постоянно сменялись автомобили жильцов соседнего дома.

Сектор, в который попадала эта часть двора с парковкой, хоть и под углом, но неплохо просматривался с моего балкона. На нём я в ближайший выходной и организовал наблюдательный пункт. Для отвода глаз любопытных соседей я взял толстую книгу и стал смотреть в сторону «копейки».

2

Выходные закончились, нужно было идти на работу. Для чистоты эксперимента наблюдать за машиной я решил всю неделю. Пришлось расчехлить видеокамеру и откопать на антресоли штатив. Ёмкости бортовой карты памяти при видеозаписи на стандартных установках должно было хватить часов на десять, как раз к моему возвращению с работы.

Утром понедельника я выставил камеру и задал на ней необходимое увеличение. На балконной потолочной сушилке я на плечиках подвесил свою, якобы постиранную, длинную куртку, и она полностью закрыла камеру и верхнюю часть штатива, охватывая их снаружи. Расстегнув вторую снизу пуговицу куртки, я аккуратно выставил глазок объектива в образовавшуюся щель. И закончив с этими шпионскими играми, я включил режим записи на камере и отбыл к месту несения службы.