Сергей Семеркин - Когда факс приходит не вовремя [litres самиздат]

– Не приучены, лагерей не нюхали.

– Ладно, ты не передергивай.

– Я всегда сдаю честно, потому что глупый.

Противовсехов каменной задницей сидел на протестном электорате и этим мешком пандорчиков пугал всех, кого мог. За что был уважаем и обелечен финансовыми потоками. Раз люди голосуют стабильно на него, значит его можно питать и проводить нужную линию… чуть не сказал партии. Просто нужную линию. А уж на счет компромиссов, закулисных интриг, лавирования между подводными рифами и их возведению по фарватеру повестки дня – с этим у Противовсехова был полный порядок. Так что он был свой среди тех, кто сам был своим где надо. Остальное лишь эгрегору Пиара известно.

– А вот если бы Клоуна не было. То голосовал бы против всех. То есть за вас.

– Молодец! Понимаешь кой-чего в жизни. Нельзя голосовать ни за кого. За кого-нибудь ты голосуешь даже не голосуя.

Депутат превратился в облако молекул. Молекулы прикинулись треугольничками, квадратиками и кружочками. Кружочков, кажется, было больше, но больше всего углов было разумеется у квадратиков. Дальше облако молекул снова стало похоже на человека.

– А мартовских ид не боитесь?

– А ты портрет видел? – он указал большим пальцем за свою спину.

И только тут я заметил то, что раньше не выбивалось из интерьера. На портрете был…

– А кто это?

– Это наш будущий президент.

– Похож на нынешнего.

– Так и должно быть. Нахлебались уже перемен. Стабильность, законность, правопорядок. Кто в сортире спрятался, тот сам виноват.

– Наверное.

– И это правильно. Всегда надо соглашаться и не соглашаться одновременно. Чтобы всегда быть правым и левым. Как будто смотришься в зеркало, в котором ты настоящий, а здесь – всего лишь отражение. С ведьмой познакомь.

Трехбуквенное бы слово сейчас произнести, кол, желательно осиновый в бок бы этому оборотню в штатском… не думать о политтехнологиях, программировании сознания и прочих ересях, лучше про: яйца, мляко, сало, водка, бабы…

– Восемь… – я продиктовал её номер.

– Да знаю я эти цифирьки. Всегда трубка отключена.

– Так надо.

– К колдуну ходил. Пол избирательного фонда на него грохнул. Нет, говорит, твоей ведьмы.

– Лох ваш колдун. Можете бабки отбить.

– Да он их уже на зелья спустил. Тем более, что нет у меня никакого фонда. За прошлую компанию еще должен.

Всегда, когда общаюсь с Противовсеховым, не могу отделаться от ощущения, что он врет себе, когда говорит правду собеседнику и говорит правду себе, когда врет собеседнику. Причем иногда он обращаясь к собеседнику, на самом деле обращается к себе и значит не врет себе, обманывая собеседника или наоборот. А еще некоторые утверждают, что подсознание не воспринимает частицу "не" и все глаголы с "не" читает без оного и действует, действует 24 часа в сутки плюс те секунды, что мы складываем в закрома февраля-29. И тут конспиралогия, понимаешь. Везде пиар, муар и будуар.

Везде где не, там нет его отныне.

Глаголишь ты, или молчишь,

всё за базар ты отвечаешь

и будущее генеришь.

Сидел в офисе и тупо серфился по сети. От сайта к сайту. По баннерам, ссылкам. Занимательный факт: всё, что в иннете запихано имеет радиус что-то около шестнадцати кликов. То есть от самой забубенной дыры в одном конце обитаемой сети до другого конца можно добраться в среднем шестнадцать раз приголубив мышку. Но я обычно, сколько ни запрягаю двухколесочного грызуна, всё никак за пределы ру окрестности точки (.) не выберусь. Видимо надо переходить на оптических зверей. Поддавшись на громкое слово "прокламация", наткнулся на любопытное:

Бедным надо дать деньги.

Богатым надо дать власть.

Властьимущим надо дать веру.

А у верующих надо всё отобрать

(чтобы было что раздать бедным).

Вот тебе и Ёкарный Молох в одежде национальной идеи для России без водки. Правда Россия без водки тут же будет кочевать по пространству и времени, пока не отыщет исчезнувшую водку. Так что алгоритм сделает недопустимую операцию и закольцуется. Как рулончик факса.

Одиночество – я отпустил Машутку, ей там чего-то надо было сделать с чебуранчиком – мое скрасила знакомая незнакомка. Прелестница былых времен для моего сознанья. Мажорка примерно такого же уровня, каким был Будда, пока не сел… под какое дерево он присел? Под яблоню – Ньютон, в ванну к лилиям – Архимед, а… А ко мне – дубу – присела Лика.

– Привет, – ее глубокий голос мог говорить любые слова, вам всё равно слышалось про секс.