Валерий Ковалев - Иловайский капкан

Шубин с Ионашем и Свергун сразу же решили навестить Стаханов. Дядя с племянником не видели родных несколько месяцев, а Юрий пожелал составить им компанию.

— До своих, в Крыму, я сейчас вряд ли доберусь, — вздохнул он. — Так что поеду вместе с вами.

Получив на время отпуска недельные пайки из трофейных продуктов — из Иловайска вместе с трофейной техникой ополченцы доставили в часть две тонны продуктов питания, — отпускники загрузили их в вещмешки. Свергун завел армейский закрепленный за ДРГ УАЗ, и все разместились в кабине.

— Эх, жалко Валеры с нами нет, — посетовал Шубин, а затем кивнул Свергуну: — Трогай.

Юрий выжал сцепление, и автомобиль вырулил за ворота.

На окраине Луганска их остановили на блок-посту, рядом с которым стояли бэтээр и зенитная установка. После короткой проверки машина выполнила плавный зигзаг меж бетонных плит и вырулила на трассу, прибавив газу. За открытыми стеклами понеслась осенняя степь с золотящимися в ней посадками и селениями в голубоватой дымке, а над всем этим высокое блеклое небо с тянущим к югу птичьим клином.

— Журавли, — высунулся из окна Серега. — Красиво!

— Да, словно и нет войны, — откликнулся Юрий.

По пути их проверили еще дважды: на въездах в Алчевск и Брянку, а на стахановском блокпосту разведчики встретили знакомого. Им оказался старший из ополченцев, в прошлом милицейский капитан, летом участвовавший в одной из совместных операций.

— Александр Иванович, вы?! — неподдельно обрадовался он. — Никак, к нам с заданием?

— Да нет, Костя, — улыбнулся майор. — Вот, приехал с ребятами в отпуск.

— Хорошее дело, — кивнул тот. — Пропустить! — Он приложил руку к кепи.

Когда, миновав пост и остаток увенчанной пирамидальными тополями трассы с тянущимися слева корпусами вагонзавода, автомобиль свернул на светофоре вправо, Шубин попросил Свергуна ехать чуть тише.

За время их отсутствия город практически не изменился. По проспектам, с прилегающими к ним улицам, туда-сюда катили легковые автомобили, грузовики и автобусы, по тротуарам ходили обыватели. Среди которых было немало мужчин призывного возраста.

— Герои резерва, — нахмурился Ионаш, а Свергун согласно кивнул.

Рынок, как всегда, поражал многолюдьем, в центре над зданием администрации развевался флаг России, а внизу была сооружена баррикада из мешков с песком. У нее, по брусчатке площади, расхаживали несколько ополченцев с казаками в камуфляже, вооруженные автоматами.

— Бдят, — кивнул на них Свергун, поворачивая на тянущуюся вдоль стадиона тенистую улицу.

В Чутино гостей уже ждали. Накануне выезда Шубин позвонил жене, что приезжает с ребятами в отпуск, и первыми, кто их встретили на околице, были Юрка с Аскольдом. Свергун, улыбнувшись, остановил машину, отец, выйдя из нее, обнял сына, а потом отстранил от себя.

— Ну, как вы тут без меня? Живы-здоровы?

— Ага, — шмыгнул носом Юрка, а Аскольд сунул хозяину под руку башку — чтобы погладил.

— Хороший, хороший, — потрепал его по загривку Шубин. — Дай лапу.

Кобель выполнил, что просил хозяин, все весело рассмеялись.

И была встреча с остальными родными и визжащей от радости Аленкой.

— Папа! Папа приехал! — чмокала она его в щеки, оказавшись на руках, а женщины прослезились. Кроме Оксаны с Надеждой Никитичной, дорогих гостей встретили ее кума и Серегина мама. Спустя полчаса все сидели за накрытым столом под старой, усыпанной золотистыми яблоками антоновкой, отмечая встречу. На середине стола возвышалась большая трехлитровая бутыль с домашним вином в окружении овощных салатов нового урожая, глубокое блюдо жаренной на сале картошки и второе блюдо с пирогами, а также несколько банок с домашней тушенкой, консервами и шоколадом фабрики Порошенко, доставленным гостями. Когда все выпили за встречу (женщины вина, а мужчины спирта из прихваченной с собой фляжки), а потом закусили, состоялся обмен новостями.

Отпускники рассказали, как они воюют, особо не вдаваясь в подробности, а хозяева — как и чем живут в городе. При этом оказалось, что о разгроме оккупантов под Иловайском в Стаханове мало кто знает, поскольку российские каналы телевещания Киев отключил, а по национальным идут реляции о победах украинской армии.

— Победители, — хмыкнул Свергун. — Бегут, только пятки сверкают.

— И на базаре про это говорят, — сказала кума.

— Правильно говорят, теть Маш, — расправляясь с очередным пирогом, заявил Серега. — Наш базар лучше всякого телевидения.