Владимир Гриньков - Я – телохранитель. Забыть убийство

— Хозяин ждет!

Китайгородцев заковылял за охранником, опираясь на палку.

Поднялись на второй этаж. Охранник распахнул двери, ведущие в анфиладу комнат, пошёл вперед, не оборачиваясь. Китайгородцев едва успевал за ним. Прошли через несколько залов, в третьем или четвёртом по счёту был накрыт стол: белоснежная скатерть, столовый сервиз, серебряные приборы. За столом трое: Наталья Андреевна в неизменном чёрном платье, Михаил и Станислав Лисицын.

— Садись, отобедай с нами, — сказал Лисицын, обращаясь к Китайгородцеву. — Дай-ка ему стул, — это уже своему охраннику.

Лисицын был подчёркнуто любезен. Наталья Андреевна мрачна и неприветлива. И Михаил сосредоточен и хмур. Китайгородцев заподозрил, что мысль пригласить его за общий стол пришла в голову Лисицыну, а остальные двое членов семьи не то что были не в восторге, а противились до последнего, и даже сейчас они против, судя по выражениям лиц. Китайгородцев осторожно опустился на приставленный охранником стул. Второй охранник Лисицына, выполнявший роль официанта, тотчас поставил перед ним на стол чистую тарелку и налил в бокал вина.

— Ты присоединяйся, — сказал Китайгородцеву Лисицын. — У нас тут по-простому. Бери, что видишь, — он жестом хлебосольного хозяина обвёл рукой стол.

Сам он тут же выпил рюмку водки — по-гусарски лихо запрокинув голову.

Наталья Андреевна с прямой, как доска, спиной сидела молча, разглядывая свою полупустую тарелку. Напряжение было разлито в воздухе. Китайгородцев с удовольствием ретировался бы куда подальше, но это невозможно — предлога не было.

— Конечно, всем этим надо заниматься, — сказал Лисицын, явно продолжая ранее начатый разговор.

Ему не ответили. Он демонстративно этого не заметил.

— Даже такие элементарные вещи, как наружное освещение, — продолжал Лисицын. — Ни одного фонаря вокруг! Чёрт ногу сломит!

Он обвел присутствующих взглядом.

— Я закажу проект, — объявил он. — Какой-нибудь фирме, которая занимается установкой фонарей. Разработают проект, всё привезут, сами установят. Будет светло. Спокойнее мне как-то.

— А что тут освещать? — сухо осведомилась Наталья Андреевна. — Лес?

— Дом! — с готовностью отозвался Лисицын и посмотрел на мать уверенным взглядом человека, готового идти до конца.

— Нам ни к чему эта иллюминация, — с прежней сухостью сообщила Наталья Андреевна.

— Очень даже к чему! При ярком свете перестанут вокруг дома тут бродить всякие… По ночам… Людей пугать…

Лисицын смотрел на мать с вызовом. Она никак не отреагировала. Лисицын ещё выпил водки. Он, кажется, накачивался спиртным, пытаясь придать себе решимости.

— Здесь вчера видели человека, — сказал Лисицын. — Прямо под окнами. Кто такой?

Он требовательно посмотрел на своих домочадцев. Оба промолчали, будто и не было вопроса.

— Здесь — вчера — был — человек, — раздельно произнес Лисицын, на каждом новом слове повышая голос. — Кто?!

— О чём ты говоришь? — непонимающе посмотрела на сына Наталья Андреевна.

— Вчера к дому пришел человек, — сказал Лисицын. — Это было поздним вечером, почти что ночью. Он подошёл к окну той комнаты, в которой живёт вот он, — ткнул пальцем в направлении Китайгородцева, — и некоторое время там, под окном, стоял.

Наталья Андреевна повернула голову и вид у неё был такой озадаченный, будто она только что обнаружила присутствие Китайгородцева за столом.

— Вы видели здесь посторонних? — спросила она удивлённо. — Почему не поставили меня в известность?

— Я? Видел? — пробормотал растерявшийся Китайгородцев. — Кого?

Он вопросительно посмотрел на Лисицына, не понимая, что тут происходит. Лисицын тоже, похоже, растерялся.

— Простите, я ничего не понимаю, — сказал Китайгородцев.

Судя по его виду, чувствовал он себя неловко. Занервничал и не знал, куда деть руки.

— Ты мне сказал, что здесь кто-то был, — напомнил Лисицын.

— Я? — ещё больше удивился Китайгородцев.

В семье разлад, все ссорятся, а он мало того, что оказался невольным свидетелем сложных взаимоотношений этих людей, так ещё помимо своей воли втягивается в конфликт — и непонятно, для чего всё это делается.

— Ты чудить надумал? — осведомился Лисицын. — К чему этот спектакль? Ты мне сказал сегодня утром, что здесь был человек!

Китайгородцев молчал, не зная, что сказать на это.

— Стас! — вмешался Михаил. — Я не знаю, о чём ты говоришь…

— И к тебе у меня есть вопросы! — оборвал его Лисицын. — Охранник вышел к этому человеку, под дождь, никого там не нашёл, а когда вернулся в дом, он увидел здесь тебя — промокшего до нитки. Откуда ты пришёл — такой мокрый?