Сергей Самаров - Высокоточная смерть

– Документы свои достань… – предложил мне голос, который я так давно не слышал.

– Какие документы?

– Все личные документы…

– Они в кармане под бронежилетом.

Николай Николаевич, не выходя из-за моей спины, стал со скрипом отрывать липучки крепления бронежилета у меня на боках.

– Остальное сам сними! – приказал он, упорно не желая показывать мне свое лицо.

Я стал снимать бронежилет через голову, одновременно, словно бы невзначай, поворачиваясь к Николаеву боком и показывая Тамаре его открытый корпус.

Ее выстрел прозвучал как раз тогда, когда я передавал бронежилет в невооруженную руку Николаева. Он был в своем бронежилете, но сила удара пули все же отбросила его на метр назад и заставила для удержания равновесия поднять обе руки. Не воспользоваться его положением было нельзя, иначе он через полторы секунды снова обрел бы возможность стрелять. И я стремительно бросился на противника, сразу двумя руками захватив его руки и ударив его каской в лицо. При этом намеренно старался попасть винтовым кронштейном для крепления видеокамеры в нос. У меня это получилось. Из носа сразу брызнула кровь. А это означало, что дышать полноценно Николай Николаевич уже не сможет.

Я быстро, пока он не успел опомниться после первого удара, нанес ему второй – на сей раз бил прицельно коленом в пах. И тут же повернул его спиной к Тамаре, надеясь, что стрелять в спину она не будет, догадается, что удар пули в спину Николаева по инерции отбросит его, более тяжелого, на меня. Она отлично умела стрелять с пояса, но уже вытащила пистолет, взяла его двумя руками перед собой и прицельно послала пулю Николаеву в затылок. Однако я услышал удар пули в стену, значит, пуля задела голову только по касательной. Кровь с головы Николаева брызнула мне прямо в лицо. Увидев это, он попытался развернуть меня спиной к Тамаре, но не успел. От удара ногой вылетела дверь, в комнату кто-то ворвался, и тут же прозвучала короткая, в два выстрела, очередь. Определить по звуку, из какого автомата стреляли, мне было трудно, но я заметил, как ослабли ноги отставного подполковника. Стреляли, очевидно, в них. Я придавил его своим весом, стремясь свалить, мне это удалось, на удивление, без труда, и тут же прозвучала такая же короткая вторая очередь.

– Готов! Без головы остался… – послышался голос младшего сержанта Костика.

После этого я уже расслабленно вытер рукавом чужую кровь с лица и увидел лежащего на полу между мной и Тамарой отставного подполковника военной разведки Николая Николаевича Николаева с размозженной головой. Наклонившись к нему, попытался в тусклом свете уличного фонаря всмотреться в его лицо. Эта было не лицо Николаева!

…Это было почти мое лицо!

Вообще-то это было чужое лицо, но отдаленно напоминающее мое. Подошел ближе и командир третьего отделения, вошел в дверь и снайпер Славик, видимо, страхующий окна с улицы, и даже Тамара сделала шаг вперед, чтобы рассмотреть лежащее на полу тело.

– Теперь я понимаю, на что купился Виталий Александрович, – покачала она головой. – Он принял Николаева за тебя и отдал ему трубку с «тревожной кнопкой». Видимо, хороший пластический хирург попался. И похожим сделал, и омолодил одновременно.

– Излишне омолодил, – сказал я, прогоняя прочь наваждение образа, так схожего со мной.

– Хирурга арестовала полиция Греции. Операция проводилась нелегально. Греки и сообщили в МВД России о ней. Из МВД сведения передали нам, вместе с двумя фотографиями – до и после операции.

– И доложили обо всем командиру отделения? – спросил я с вызовом.

– Извините, товарищ подполковник, забыл представиться. Капитан Константин Костик из разведотдела Молькинской бригады спецназа военной разведки. Временно, на период проведения операции, был «разжалован», грубо говоря, в младшие сержанты, как и старший лейтенант Вячеславов, инструктор по снайпингу, был разжалован в рядовые.

Стоявший в дверях снайпер Славик согласно кивнул.

То-то оба они казались мне староватыми даже для контрактников…

– Как же вы, товарищ подполковник, в дом вошли и не заметили, что кто-то в сенях спрятался… – укорил меня капитан.

– Заметил, – возразил я. – Я заранее просчитал ситуацию, понимал, что Николаев должен убить Боба и только потом каким-то образом избавиться от меня. Тамара, он не сказал, сколько у него денег на счету, открытом за границей на твое имя?

– Три миллиона долларов. Мне он пообещал половину, но я подслушала, что ту же половину он пообещал Бобину, и поняла, что Боб больше не жилец.