Александр Тамоников - Огненный тыл

Попытка вырваться из западни провалилась - бежать по полю было невозможно, немцы сузили простреливаемое пространство и теперь обрушили на разведчиков град свинца. Пробежали ещё метров тридцать - это был предел. Сержант перекатился в окоп, отрытый в полный рост, там и остался. Баттахов, виляя как заяц, пробежал чуть дальше, забился в трещину. Это была даже не русская рулетка, а семь патронов в одном барабане. Как бы не канава, куда он съехал оступившись - бурной жизни пришёл бы конец. В голове был полный ералаш, ноги разъезжались Глеб попытался вылезти и бежать дальше, но скатился обратно, тоска сжимала горло, лейтенант задыхался, пришлось опорожнить желудок, в голове прояснилось, он поднял автомат, пошёл пошатываясь вдоль канавы. На её краю торчало переломанное дерево – непонятно, почему оно ещё не упало корневая система практически целиком вылезла наружу, Глеб вцепился в сучок, стал карабкаться наверх, нашёл опору для ноги. Всё было очень плохо - немцев уцелело не меньше двух десятков, в этом бою они несли небольшие потери, перебегали фигурки, кто-то полз между бугорков, мелькали чужие каски. Слева, в ста метрах, перемещались четверо, они уже углубились во фланг, фактически перерезали дорогу к лесу. Стрелять по ним было бесполезно, вот когда подойдут…

- Товарищ лейтенант, вы живы? - донёсся слабый голос Баттахова.

- Жив, Айхан... Сам-то как?

- Да потихоньку, товарищ лейтенант… В плечо слегка попали, но это пустяки. Автомат держать могу.

- Крепче держи, Айхан... Боеприпасы есть?

- Мало, товарищ лейтенант. Но как-нибудь выкручиваюсь. Климов, ты здесь?

- А то товарищ, лейтенант, - что-то зашевелилось позади Баттахова.

- Устал как собака, но никуда не уйду.

- А куда ты уйдёшь, Леха? - засмеялся Баттахов.

- Так я и говорю, что не уйду никуда. Боеприпасы вроде есть, пару гадов ещё положу. Прощаться будем, товарищ лейтенант?

- Давай, на всякий случай… - Глеба одолевал нервный смех. - Хотя нет, не стоит. Повоюем ещё.

Он сполз на дно канавы, посмотрел верх - небо было ясное, безоблачное – жарковато, но в целом денёк хороший. Последний месяц лета начинался, в этой полосе России и оно ещё до середины сентября будет баловать хорошей погодой. Шубин лёг на бруствер, пристроил под рукой две противопехотные гранаты, стрельба не стихала, высовываться не хотелось, но пришлось.

Немцы подползали, сужая полукольцо, на левом фланге цепью приближались четверо - до них ещё верста коломенская. Глеб стрелял короткими очередями по ненавистным каскам, давился кашлем, яростно моргал, чтобы избавиться от мути в глазах. Немцы невозмутимо перекликались - до них уже было метров пятьдесят, поднялись двое, двинулись вперед. Выросла из окопа спина сержанта Климова, он ударил из автомата, практически в упор - один успел залечь, другой свалился боком, держась за простреленный живот. Климов пригнулся, но немцы уже были рядом. Из окопа, по правую руку вылетела, кувыркаясь, граната с длинной рукояткой и точно приземлилась в яму, где сидел Климов. Выбросить её сержант не успел - взрывом разворотило окоп, посыпалась земля. Вскинулся Баттахов, рассыпая длинную очередь, кого-то зацепил - немец истошно взвыл, Баттахов засмеялся - пуля снайпера, окопавшегося неподалёку, попала прямо в лицо - разведчика отбросило к стенке окопа, он запрокинул окровавленную голову, пропала опора под ногами, сполз на дно окопа.

Шубин стрелял пока не кончились патроны, дважды перекатывался, меняя позицию, рванула граната там, где он находился несколько секунд назад, затрещало, накренилось переломленное дерево. Немцы осмелели, стали подниматься, шли вперёд почти не пригибаясь, кто-то засвистел немецкую песенку, напоминающую марш, приближались бледные физиономии. Последняя очередь повалила унтер-офицера - это он оказался беззаботным свистуном.

Кончились патроны, Шубин сполз на дно канавы, прижался спиной к откосу – нет, не дождаться Будённовской кавалерии. Ладно, как-нибудь сам - он выдернул чеку, швырнул за спину. Немцы возмущённо закричали – кому-то не подфартило. Сила в ногах ещё осталась - Глеб перекатился в сторону, вжался в трещину - ответная колотушка порвала откос, проделала в нём рваную вмятину, заложило уши. Оставалась ещё одна граната и она отправилась туда же - не пропадать добру. Как-то тихо стало или это от того, что уши заложило? Справа осыпалась земля, там кто-то крался - добрались те, что заходили с фланга. Лейтенант вытащил из кобуры снаряжённый ТТ, передёрнул затвор… Дошла и до него очередь, контузило чувствительно, туловище плохо слушалось, но как-то надо. Шубин всё понимал, но гнал из головы мрачные мысли - какая разница, что он понимает - воевать надо, больше некому.