Александр Тамоников - Комендантский год

- Молчишь? - он повернулся к спящей женщине.

- Молчу. Что тут скажешь, Вадим Андреевич? Бегаем от своих, а впереди у нас полная неизвестность.

- Тогда поднимаемся, - он резко встал, протянул руку. - Не будем себя мучить. Поскорее выясним, что у нас впереди. Ты ещё не забыла о своей инструкции?

В ту ночь удача не отвернулась от них: маршруты, озвученные Шаламовым остался в памяти беглецов.

Рассвет серебрил листву деревьев, когда они вышли на укатанную дорогу. До предместья Локтя отсюда оставалось километра три. Усталость качала, их одежда истрепалась, обувь превратилась в колодки, облепленные грязью. Чаща расступилась, справа и слева от грунтовки тянулись вереницы перелесков. На душе у Вадима было неспокойно: без передышки соваться к волку в пасть… Требовалось привести себя в порядок, обдумать все нюансы и сгладить нестыковки.

- Ты не рвёшься в объятья брата? - он покосился на свою спутницу.

Алевтина тяжело дышала, но всё же ответила:

- Не рвусь. Я бы чуток передохнула.

Они попятились обратно в лес. В травянистой низине, похожей на пиалу, было сухо, безветренно, пышная ель на краю этой пиалы заслоняла дорогу. Вадим наломал веток, побросал их вниз. Алевтина уже спала, подсунув кулачок под щёку, она застонала во сне, стала набрасывать на себя хвойные лапы. Ночь ещё была тёплой, но с земли холодило - хорошее основание подхватить воспаление легких. Вадим пристроился рядом с Алевтиной и застыл, она беспокойно ворочалась, бормотала что-то бессвязное, потом прижалась к нему, положила руку на грудь и вдруг успокоилась, стала дышать глубоко и равномерно. Ему было не очень удобно, но мешать не хотелось - пусть она отдохнёт, наберётся сил.

Его идея привести в порядок мысли быстро превращалась в утопию, мешала сонливость и женщина сопящая под боком, являются ли поводом для близости потрясения пережитые совместно? Он никогда с таким не сталкивался, чувства его к этой женщине были противоречивыми, но она лежала рядом с ним и ему было хорошо. Бог Морфей затягивал Вадима в свое болото, но сон был каким-то поверхностным, подспудная тревога не давала расслабиться. Светило небо, по дороге проехала машина, только Зорин успокоился - появилась другая, это был грузовик, вооруженные люди в кузове говорили по-русски, обменивались фразами, обильно насыщенными непечатной лексикой. Через полчаса, со стороны города проследовали два мотоцикла и Вадиму пришлось смириться с мыслью о том, что пора вставать. Женщина сопела, уткнувшись ему в бок. Вадим потряс её – бесполезно, нужен залп дальнобойных гаубиц, чтобы начало что-то происходить, он осторожно отстранился от неё, отполз на пару метров и стал ковыряться в пачке, где сигарет осталось с гулькин нос.

В районе девяти утра беглецы вышли на большую дорогу и побрели к городу. « ГАЗ А» выскочил из-за леса, как чёртик из табакерки. Алевтина вскрикнула, вцепилась в руку Вадима. На всякий случай они ушли с дороги, встали у обочины.

В машине находились несколько человек в чёрной форме, с большими накладными карманами. Дождей не было много дней, поэтому полуторка подняла невероятную пыль. Алевтина заблаговременно достала платочек, приезжала к носу. Закричал командир сидящий рядом с водителем, заскрежетали тормоза, от тряски чуть не отвалился левый борт, машина встала не доехав до них десяток метров. Облако пыли зависло в воздухе, с любопытством моргал водитель, прилепив нос лобовому стеклу. Распахнулась дверь и на землю спрыгнул старший, поправил чёрную, как сажа, кепи, он был рослый, светловолосый, с широкой и плоской, как блин, физиономией, этот тип не церемонился вытянул из кобуры Вальтер, зашагал знакомиться. Из кузова выгрузились трое его подчинённых, какие-то сонные и зевающие, взяли на изготовку карабины маузер.

- Господи правый, наконец-то. А мы боялись, что это никогда не произойдёт. Вадим Андреевич, это наши, счастье-то какое! - заявила Алевтина.

- Мужики, не стреляйте, свои! - Вадим изобразил счастливую улыбку.

- Не двигаться! - крикнул блондин. - Кто такие? - он неспешно подошёл к ним, поигрывая пистолетом, приблизились и остальные. Нос Вадима уловил запах пота и бражки, выпитой накануне. Физиономия командира показалось ему знакомой, давние воспоминания: сам матерел, лицо изменилось, но остались глаза. Нет, так быстро Зорин вспомнить не мог.

- Меня зовут Алевтина Владиславовна Каминская, - зачастила его спутница. - Я родная сестра Бронислава Каминского обер-бургомистра Локотского окружного самоуправления. Он ждал нас вчера, но на нашу колонну напали, всех убили, нам с Вадимом Андреевичем удалось сбежать. Если бы не он, то меня убили бы. Мы дважды попадали к партизанам.