Александр Тамоников - Следы со свастикой

- Не знаю, но спешить мы не будем. Просто так фашисты отсюда не уйдут посидят немного в кустах или оставят там кого-нибудь. Несколько минут надо выждать.

- Да мы только тем и занимаемся, что сидим и ждём, - проворчала Ханна себе под нос, достала из рюкзака запасной платок, повязала голову, проверила патроны в обойме парабеллума.

Брагин мысленно прикинул наличествующие боеприпасы: трофейный автомат, три магазина, две гранаты хорошо помещающиеся в подсумке, нож в чехле, ТТ в кобуре, там же две обоймы. На первое время должно хватить, если особо не роскошествовать.

Он ждал, уговаривал себя не лезть на рожон. В кустах не замечалось никаких признаков жизни, но в отдалении хрустели ветки. «Банда Шломберга ломилось через заросли. Бежать тем же путём будет глупо, лучше воспользоваться параллельной дорогой, но какое-то время мы всё равно пробудем на открытом пространстве», - подумал майор.

- Можно уйти влево, - подсказала ему женщина. – Видишь, там гряда до самого леса. Пойдём параллельно.

- Именно так мы и сделаем.

- Серьёзно? – Ханна искренне удивилась. - Ты слишком быстро согласился, может я в чем-то не права.

Брагин засмеялся, как же приятно отвлечься на минуту:

- Нет, всё правильно. Именно об этом я и подумал. Беги за мной, пригнись и не вздумай обгонять.

Они бежали по открытому пространству, дожидаясь автоматной очереди. Останься где-то наблюдатель, он не стал бы мешкать. Майор одолел опасный участок и рухнул за камень. Ханна повалилось ему в руки, возбуждённо дышала, раскраснелась. Велик был соблазн заключить её в объятия, но всё, хорошего помаленьку. Они поднялись, по диагонали вбежали в лес. Барон не стал выставлять заслон, он не сомневался в том, что погоня заблудилась в подземелье. Эту его уверенность надо было тщательно подпитывать. В том месте, где они вбежали в лес, лесистая местность переходила в скалистую, между скалами и растениями тянулись глиняные проплешины, по которым можно было не только идти но и бежать. Это приятное открытие прибавило им сил, у них появилась возможность выйти к реке раньше противника.

Небо темнело, но не так стремительно, как где-нибудь в Сочи. Они бежали мимо громоздящихся валунов, смешанного леса с густым кустарником и зарослями крапивы. Впереди уже бурлила вода, чувствовалась свежесть, задул ветерок. Запыхавшись, майор и Ханна выбежали к обрыву, справа проходила каменная гряда, высились разбросанные сосны, с обрыва свисали бороды дёрна. Ханна сунула нос в пропасть, Брагин схватил её за шиворот, оттащил. Река гремела на пороге, вода летела с метровой высоты, бурлила, течение было сильное, ширина Лабы на этом участке достигала пятидесяти метров. На стремнине громоздились валуны, берега были завалены окатышами, на северной стороне берег был сравнительно пологий, здесь же простирался высокий отвесный обрыв, похоже было на то, что тянулся он далеко, спуск к воде отсутствовал. Всё это Брагина ухватил за считанные мгновения, взял Ханну за руку, увлёк в восточном направлении. Каменная гряда фактически упиралась в обрыв, на краю утёса произрастала криворукая сосна. Гряда была внушительная, но имелась возможность на нее забраться.

- Сиди тут, - распорядился Брагин.

Франтишкова согласно кивнула и примостилась у подножия обрыва. Воевать таким составом было смерти подобно, но у майора имелись основания для сдержанного оптимизма. Спуститься в этом месте к реке Шломберг не сможет. Если он даже и сделает это, воспользовавшись веревками, то попадет в западню, береговая полоса под обрывом узкая, вся завалена остроугольными глыбами, переправиться не на чем. Рубить плот, но до порога сто метров - можно разбиться в лепешку. Пешее путешествие вдоль обрыва тоже не выход, особенно на ночь глядя.

Брагин быстро осмотрелся: данный участок местности был безлюдным, немцы должны были находиться за грядой. Контрразведчик взобрался на обрыв, лёг, прижался грудью к камням, отыскал прореху между ними. У него возникло странное ощущение, будто он подглядывает в замочную скважину: слева бурлила река, неслась на запад, высота обрыва была впечатляющей, отсюда все это казалось настоящей бездной.

Сумерки продолжали сгущаться, из леса на открытое пространство вышли изнуренные люди, потащились к обрыву. Серые фигуры выплывали из полумрака как привидения, совершали смазанные движения, сбрасывали тяжелые ранцы. Что-то выкрикнул рослый плечистый мужчина в макинтоше до пят, его голова была покрыта капюшоном, этот человек смертельно устал, но сохранял выправку. Он медленно подошёл к обрыву, посмотрел вниз и словно окаменел - под ногами у него не сласть река. К нему прихрамывая подошёл мужчина в длинном плаще, тоже рослый долговязый, сутулый. Они стояли вдвоём, смотрели на реку, вскоре их стало трое, последний мужчина был ниже, тоже одет в штатское. Троица начала совещаться, порывы ветра доносили до слуха майора обрывки немецкой речи, остальные расположились кучкой метрах в тридцати от берега, четверо были в защитной военной форме, стальных шлемах. Эсэсовцы сбросились себя амуницию и оружие, сидели в траве, курили. Ещё один штатский расположился в стороне на камне, мятая шляпа была надвинутой на глаза. Имелось там и особа женского пола, она была невысока, куталась в брезентовую накидку. Дама внимательно посмотрела по сторонам, задержалась взглядом на гряде. Брагин ощутил дискомфорт, она словно в центр его лба смотрела, но это вряд ли, потом женщина скинула капюшон, рассыпались по плечам не очень чистые белокурые волосы. Дама подошла с сигаретой к мужчине в шляпе, тот с готовностью чиркнул зажигалкой, табачный дым окутал блондинку, послышался командный окрик: пара солдат отправилась вдоль обрыва на запад, пара на восток, двое подошли к еде. Перебираться через камни было неблагодарным занятием, немцы устали, приближалась ночь.