Александр Тамоников - Следы со свастикой

– Да уж не на прогулку, – заявил полковник. – Рано любоваться красивыми закатами над Влтавой. Займетесь поисками Карла Винса и штандартенфюрера Шломберга. Задание никто не отменял. Оно должно быть выполнено в кратчайшие сроки. Дороги из города перекрыты, повсюду наши войска. Допускаю, что уже поздно, но… этот вопрос мы с тобой обсуждали. По двум адресам вы уже съездили. Есть еще два. Их подсказали товарищи Горан и Франтишкова. Один на улице Рызваль, другой… – Полковник досадливо щелкнул пальцами. – Запамятовал. Эти чешские названия произнести трудно, хотя они вроде славянские.

– Другой – на улице Подбежецкой, – с готовностью подсказал Милош Горан. – Одна квартира недалеко от Пражского Града, другая – в районе Тршевице, это восточный район. Командир нашей ячейки Матей Брожек – он, к сожалению, погиб при обороне города – упоминал эти адреса как явочные квартиры на крайний случай. Та, что в Тршевице, была разгромлена нацистской службой безопасности СД буквально пять дней назад. Тогда погибли два наших товарища. Так что эта квартира теоретически может оказаться убежищем Шломберга.

– Барона надо искать, – сказал Брагин. – Но с Клестом произошло что-то непредвиденное. Его труп, как понимаю, не нашли. В живом виде он также не объявлялся. Предать не мог. Где товарищ Клест? Вряд ли он укрывается на явочной квартире подполья, когда в городе советские войска. Какой в этом смысл?

– Не исключено, что Клест ранен, – негромко сказала Ханна. – Он мог столкнуться и со многими другими обстоятельствами.

С какими, интересно? Теоретизировать можно бесконечно.

Полковник Ларионов выказывал нетерпение и поглядывал на часы. Контрразведке было чем заняться в освобожденном городе.

Майор козырнул, открыл дверь и пропустил Ханну. Какой ни есть, а воспитанный человек. Женщина благодарно улыбнулась ему и вышла в коридор.

Пропускать товарища Горана Брагин не стал. Тот для этого чином не вышел.

– Лопни мои глаза! – выдохнул Виталий Зацепин, поедая глазами Ханну. – Это что, товарищ майор?

– Это кто, – поправил его Брагин, выбивая папиросу из пачки.

На улице дул прохладный ветерок. Все красноармейцы, находившиеся поблизости, перестали заниматься своими делами и вылупились на женщину.

– Я тупею! – заявил Зацепин. – Стал стеклянный, оловянный, деревянный. Какой там еще? У меня проблемы с русским языком, товарищ майор.

– Теперь понятно, почему у нас отобрали «Виллис» и выдали вот это недоразумение. – Макар Филимонов кивнул на черный пикап «ГАЗ-61», который уже обхаживал механик, подливал масло в двигатель.

Машинка была явно не новая, успела поколесить по фронтовым дорогам под градом осколков. Двигатель работал терпимо, с небольшим покашливанием.

Милош Горан насупился. Он явно чувствовал себя неуютно в компании советских офицеров из неоднозначного ведомства. Что такое СМЕРШ, с чем его едят, славянские братья по оружию примерно представляли. Ханна загадочно улыбалась, но тоже пребывала не в своей тарелке.

– Так, во избежание досужих сплетен сразу скажу, что это местные подпольщики Милош Горан и Ханна Франтишкова. Они приданы нам в помощь и владеют тем предметом, в котором мы плаваем. Просьба их ценить и уважать, – проговорил Брагин.

Теперь улыбались все, даже сдержанный и мрачноватый Коломиец.

– Что-то не так, товарищ майор? – прошептала Ханна.

– Все так, товарищ Франтишкова, – ответил Влад. – Полагаю, мама в детстве просила вас не связываться с плохими компаниями. Вот это она самая и есть.

Судя по всему, он сказал это слишком громко. Офицеры засмеялись.

– Наш командир шутит, товарищ Ханна, – успокоил женщину Марецкий. – Мы сдержанные и сознательные товарищи. А на случай чего у вас вон пистолет на поясе висит.

– Ладно, хватит ржать! – заявил Брагин. – Повеселились, и будет. Война окончена, но не для всех. Для нашего отдела это удовольствие продолжается. Едем на улицу Рызваль. Все в машину! Зацепин – за руль, Коломиец – рядом. Остальные в кузов, да не забывайте, что мы не в Москве. Здесь действует режим повышенной опасности. Далеко ехать, Ханна?

– Три квартала, товарищ майор.

Булыжная мостовая была разбита. В этом районе повстанцы строили баррикады, валили фонарные столбы. Военные бульдозеры сгребали мусор к зданиям, освобождали проезд. На расчистке завалов трудились пленные немцы, бледные, покорные. Они таскали тяжелые глыбы, затравленно косились на автоматчиков.

Машина прыгала по колдобинам. Зацепин за рулем слал искрометные послания в адрес этих чертовых пражских коммунаров. Милош Горан сидел на продольной лавке, скромно потупившись, делал вид, что не понимает этих рулад. Филимонов и Марецкий больше смотрели на Ханну, чем по сторонам. Неистребима мужская природа! Понимают, что хороша Маша, да не наша, а все равно таращатся и фантазируют! Ханна начинала привыкать к этому вниманию.