Андрей Воронин - Комбат. Краткий миг покоя

Деньги с собой он взял не все. Хватит на первое время тысячи, а если что — можно будет подскочить в Тулу. Расстояние-то не из больших.

Он вышел к вокзалу и заметался по площади, ища извозчика, который согласится отвезти его в столицу. Первый же запросил сотню долларов. И очень удивился, когда Рублев молча выдал ему купюру. Качая головой и опасливо косясь на клиента, таксист выехал на трассу.

По пути до столицы водитель несколько раз пытался завести разговор с клиентом. Но всякий раз его дружелюбие натыкалось на холодный взгляд, в котором было что-то еще, не поддающееся пониманию, но настолько нехорошее, что в итоге таксист счел за лучшее не встревать.

В Москве пассажир назвал адрес. Его отвезли, и оказалось, что это какой-то бизнес-центр средней руки. Ну, может, выше, чем средней.

Судя по времени, Романова тут еще и быть не могло. Борис уселся на лавочку через дорогу и стал глядеть на вход.

Знакомый «мерседес» подрулил в девять тридцать. Борис побежал к бизнес-центру.

На некотором расстоянии от бизнесмена он притормозил, чтобы его ненароком не прикончил телохранитель.

Романов повернулся на звук шагов, узнал Бориса. На лице его появилось выражение неподдельного удивления.

— Ничего себе, ранняя пташка… — усмехнулся он.

Борис, сдерживаясь, чтобы не разорвать эту мразь прямо сейчас, ответил:

— А если бы у тебя семью похитили, ты бы как себя вел?

— Логично, — согласился Юрий Павлович. — Ну, пойдем поговорим.

Они поднялись в офис Романова. Кивнув Борису на кресло, Юрий Павлович уселся через стол. И стал глядеть на Бориса, как на насекомое, посаженное на булавку.

Рублев не выдержал и спросил:

— Чего пялишься?

— Да так, сравниваю с тем, кого наблюдал в телевизоре. И замечаю разницу. Откуда эта неуверенность во взгляде? Там был такой герой…

— Вы ведь из-за тех, кого я убил в кафе?

— Какой сообразительный! — восхитился Юрий Павлович. — Да, именно так.

— Я их впервые увидел в тот день.

Романов сложил пальцы в замок. И поверх этого «домика» посмотрел на Бориса:

— Знаешь, это очень возможно. Я даже готов тебе поверить. Потому что дела это не меняет.

— В каком смысле?

Романов развел руками.

— В прямом. Был ты сообщником или оказался просто случайным участником спектакля — теперь ты должен доиграть его по моему сценарию. А знаешь почему? Потому что ты должен мне пятьсот тысяч долларов.

Комбат даже привстал. Юрий Павлович предостерегающе поднял палец:

— Не горячись, Борис. Помни, что жизнь и здоровье твоей семьи напрямую зависит от меня. И если со мной что-то произойдет — произойдет и с ними. Так что меня трогать нельзя. Более того, Борис, я бы на твоем месте пошел в церковь и заказал по мне здравицу. Потому что, если со мной что-то случится не по твоей вине, все равно и красавица Татьяна, и дети погибнут.

— Что тебе нужно? — спросил Рублев, бледнея от ненависти.

— Мне нужно от тебя, чтобы ты отработал свой долг. Только и всего. После этого расходимся.

— Как я могу отработать столько денег?

Юрий Павлович карикатурно задумался. Даже стал чесать в затылке, чтобы работа мысли была отражена наиболее полно.

— Очень просто, Борис. Есть один человек, который мне очень сильно мешает. Убери его — и мы в расчете.

— Ты что, спятил? — спросил Борис. — Я похож на киллера?

— Напротив, знаешь ли! Я вот посмотрел материалы, добытые моими людьми, и обнаружил, что ты — прямо ангел в белых одеждах. Этакий, знаете ли, ангел-воитель. Никогда не убивающий безвинных людей, но безжалостно истребляющий зло. Просто слезу прошибает, честное слово! Хочешь, открою секрет? Твоя репутация не пострадает!

— Прекрати кривляться! — резко сказал Борис.

— Прекратить? Изволь. И слушай, что я тебе сейчас скажу на полном серьезе: ты будешь делать то, что я скажу. Прикажу переплыть Ла-Манш — переплывешь, скажу поменять пол — поменяешь! И никуда ты не денешься, потому что тебе, я уверен, очень хочется увидеть жену и детей. Ты можешь отказаться — право выбора никто не отменял, но тогда не обессудь. Придется от тебя избавиться. Но сначала — показать занятное кино, в котором твоя семья сыграет главную роль. И эта роль будет трагической, я тебе обещаю.

— Можно подумать, ты оставишь нас в живых, если я соглашусь.

— Борис, только одно слово — и мы приступим к съемкам фильма! В самом деле, какая разница, сейчас твоих домочадцев на куски порежут или потом? Ну, давай, отказывайся!

Борис скрипнул зубами. И конечно же, промолчал.