Иван Стрельцов - Волчья ухмылка

— Братва была в восторге?

— Вот именно Уркаганы заглотили «зелень», еще и посочувствовали жертве ДТП. После этого он получил место смотрящего в Новоморске. Правда, мне пришлось задействовать кой-какие рычаги. От «Конуса» не осталось и следа, но люди остались, причем все как один специалисты экстра-класса.

— Как же их использовали? — не удержался от вопроса Кольцов. — Фактически вы были мертвы.

— Наша организация долго разрабатывалась и поэтому была одновременно и сложным, и простым механизмом. Для приведения в действие любой из структур было разработано по несколько дублирующих систем, кроме того, в эпоху зарождающегося дикого капитализма главным стимулом стали деньги. Вот их я и использовал.

— Но почему именно Новоморск?

— Юг, теплое море, граница недалеко. Тем более, на приличном расстоянии от Москвы, из чего следовало, что Бармалей не будет мелькать перед глазами других законников. И вот тогда можно будет начать создание олигарха...

— К президенту Клоцмана подвел Егоров? — снова не удержался Кольцов. — Как вам это удалось?

— Обычный шантаж. Новоиспеченный бизнесмен встретился с генералом от демократии и сообщил, что у него есть интересные для западной прессы материалы. Егоров в доперестроечные времена был далеко не ангелом, и ему надо было набросать большую кучу трупов, чтобы подняться на ту вершину, на которой он теперь находился. Что оставалось делать? Генерал согласился, а дальше пошло как по маслу. Приватизация, акционирование, аренда и тому подобное... Если смотрящий Бармалей в Новоморске следил за соблюдением воровских законов во вверенном ему воровским сообществом городе, то олигарх Клоцман раздувался как москит, присосавшийся к вене. Правда, иногда приходилось и мне вмешиваться. Времена дикого капитализма заставляют время от времени проливать кровь несговорчивых. Но должен тебе, Глеб, откровенно сказать, что у Бармалея-Клоцмана был настоящий нюх на деньги, на большие деньги. Он такие лакомые куски выхватывал из пасти других акул этой бывшей партийно-номенклатурной элиты. Этот талант хищника в нем выпестовала зона с ее волчьими законами. — Георгиев мечтательно закрыл глаза и цокнул языком.

— И вам не противно, Станислав Васильевич, что вы, полковник госбезопасности, в «шестерках» у какого-то уркагана? — вскипел возмущенно Глеб.

— Жаль все-таки, что мне не удалось достать архив КУОС и его перехватило ГРУ, — не ответил на вопрос Георгиев, покачивая головой. — Какие кадры, элита!

В этом возгласе проскальзывало восхищение. Вспышка романтического настроения тут же прошла, и Профессор заговорил своим обычным деловым тоном:

— Я никогда в «шестерках» у Бармалея не ходил. Когда мы встретились в Швейцарии и я ему предложил деньги, я был выше его. Потом, когда мы осели в Новоморске, стали вроде бы ровней. Еще позже, когда он вернул мне долг в виде тридцати миллионов «зеленых», Клоцман вообразил, что он выше, но это была его ошибка. Пока он вел захватнические войны в бизнесе и укреплял свое положение при дворе, я создавал для него спецслужбу, армию, обеспечивал его силовым прикрытием. Олигарх прекрасно осознавал значение моей деятельности и поэтому денег не жалел. Не понимая только, что мы не в ресторане, где кто платит, тот и заказывает музыку. В армии же главный принцип единоначалие, бойцы подчиняются командиру, а не спонсору.

Неожиданно Георгиев замолчал, внимательно посмотрел на Глеба и спросил:

— Хочешь посмотреть, что я создал за эти годы?

— Конечно!

— Пошли.

Первым из кабинета вышел Профессор, за ним шел Кольцов. Двое угрюмого вида охранников, поправив на плечах автоматы, хотели сопровождать их, но Георгиев остановил их жестом руки.

— Нам не нужны няньки.

Охранники покорно остались у дверей кабинета, держа свои мускулистые руки на ствольных коробках «бизонов».

Они шли длинными коридорами подземных галерей. Широкие коридоры, выложенные из огромных прямоугольных камней, были похожи на средневековые казематы, правда, вместо чадящих факелов в кованых подставках мягко рассеивали свет округлые светильники.

Глеб шел вслед за Георгиевым, глядя тому в затылок. Ситуация самая благоприятная, чтобы все закончить одним махом, свернуть старикашке шею, и дело с концом. Но никаких попыток броситься на Профессора Кольцов не делал. Во-первых, он многого еще не понимал, а старикан так хорошо «поет», и главное, почти правдиво. А во-вторых, частный детектив не верил бывшему своему педагогу. Слишком он был матерый волчара, чтобы за здорово живешь подставляться. Где-то был скрыт подвох.