Андрей Воронин - Комбат. Между мертвыми и живыми

Наверное, полностью в норме был только Марков. Этому типу, чувствующему присутствие такого сильного человека, как Рублев, было совершенно замечательно. Он еще для верности накатил грамм полтораста, так что настроение его вовсе зашкаливало.

Все, кто видел улыбающуюся морду Маркова, сторонились его. Ясно же, что улыбаться в такое время может либо больной, либо просто бесчувственный человек.

Марков не унывал. Он ждал только обеденного перерыва, чтобы нагрянуть в гости к Комбату — обсудить, что да как. То есть если по-честному, то Маркову просто хотелось с кем-то потрепаться. А чтобы не казаться самому себе несерьезным, он выдумал необходимость своеобразного военного совета.

Крохин со вчерашнего дня ходил, как с горячей спицей в заднице. Начальство дало ему понять, что его неудача в сегодняшнем деле поднимет вопрос о его служебном несоответствии.

Дополнительной причиной начальственной взбешенности стала пропажа Кулагина. Директор мало того, что не вышел на работу, он вовсе девался неизвестно куда. Во всяком случае, дома его точно не было. Вчера, когда Крохину никто не открыл дверь, он позвонил подполковнику, а тот не поленился выцарапать санкцию на проникновение в квартиру. А кроме нее, еще и санкцию на задержание Кулагина как подозреваемого в соучастии в преступлениях.

Когда дверь вынесли, оказалось, что квартира пуста. Очень похоже, что из нее целеустремленно уходили, собрав некоторое количество вещей.

Когда Крохин отпустил помощников и стал опечатывать дверь беглого директора, открылась квартира напротив и женский голос спросил:

— Так что, вчера к нему тоже из милиции приходили? Не соврали?

Лейтенант удивленно повернулся и увидел неопрятную тетку лет пятидесяти. А может, чуть постарше.

— Вчера? А кто здесь был вчера?

— Приходили двое, — тоном телевизионного диктора стала повествовать женщина. — Слушали чего-то под дверью, звонили до одурения. Ну, они еще и в домофон звонили. Я почему к глазку-то подошла? Слышу, у соседа там в квартире домофон разоряется. Они же у нас ой какие громкие.

Тут Крохин подумал, что женщина наверняка врет. Наверняка она подсматривает за лестницей просто из любопытства.

— А как выглядели эти двое?

— Женщина молодая совсем. Девчонка почти. Волосы светлые, такая с точеной фигуркой. И мужик. Здоровый такой, усатый. Лет около сорока.

Лейтенант кивнул.

— Спасибо за информацию. Обязательно примем к сведению, если понадобится.

— Так они сказали, что из милиции. Это ваши были?

— Проверить надо, — уклончиво ответил Крохин.

Женщина снова скрылась в квартире, а он постоял минуту на площадке в раздумьях. Значит, Борис уже успел побывать здесь. И ничего не сказал. Очень интересно, очень.

Сейчас Крохин был мальчиком на побегушках у подполковника, взявшего на себя руководство операцией.

— Ты сегодня на положении штрафника, — сказал Грачев. — Будешь работать, как сволочь, но если я останусь недоволен, то считай, что ты уже на досрочной пенсии. А если сильно облажаешься, то пенсия будет по инвалидности. Это я тебе лично гарантирую.

Крохин только краснел и молчал. А что еще он мог сделать? Вышестоящее начальство было не в том настроении, чтобы выслушивать его возражения и оправдания.

Сейчас можно было смело говорить, что за десятилетия своего существования «Арбат» впервые находился на военном положении. Присутствовал даже штаб той группировки, которая в нем базировалась, Грачев занял под это дело один из свободных двухкомнатных номеров. Там был он сам, туда же приходили меняться и отдыхать оперативники, дежурившие по гостинице. Связь между звеньями обеспечивала развернутая на столе радиостанция. Чтобы не мешать работающей части штаба, кровати были собраны в одной комнате, а в другую перенесена остальная мебель.

Ожидание становилось все тяжелее.

* * *

Вечерело. Над морем сгущалось синее бархатное марево сумерек. Потянуло чуть прохладным ветерком — осень мало-помалу вступала в свои права. Отдыхающие расходились с пляжей, возвращаясь по пансионатам и гостиницам.

Народ шел и в «Арбат». Чтобы более точно отфильтровать всех жителей гостиницы и исключить проникновение посторонних, Грачев усилил охрану в вестибюле. Теперь людей встречали вначале два патруля в форме, которые пропускали всех. А непосредственно перед входом в жилое крыло стояли оперативники. Они проверяли пропуска у всех жильцов и не пускали дальше никого, кто не был здесь записан как жилец.