Андрей Воронин - Комбат. Между мертвыми и живыми

Хорошо бы, чтобы Гордин не догадался, что он записан в расходный материал. Иначе могут быть эксцессы. Убийцы очень болезненно воспринимают, когда их хотят превратить в жертв.

Сегодня с утра ему представили ту самую «тяжелую артиллерию». По виду она и вправду была нелегкой. Четверо массивных мужиков с такими мускулами, что хоть сейчас на соревнования по бодибилдингу. Или в качестве загонных самцов в гей-клуб. Тоже неплохо получится.

— Вот, — гордо сказал Сергей, — это Эдуард.

— Здравствуйте, Эдуард, — кивнул Рич.

Громила протянул лапу размером со средний совок для мусора. Судя по осторожности рукопожатия, эта рученька могла сломать Ричу кисть так же легко, как он сам раздавил бы перепелиное яйцо.

— Нам сказали, вам нужна силовая поддержка? — уточнил Эдик.

— Да, мне очень нужна силовая поддержка, вам совершенно верно рассказали.

Эдик кивнул и уточнил:

— А вам какого рода сила требуется? Ну, я имею в виду — придется просто кого-то поломать или дело пахнет стрельбой?

Рич невесело улыбнулся. Вот вам и арифметическая точность. Такие профессионалы, аж тошно! Ну что же, вот вам:

— Подозреваю, что придется и стрелять тоже. Но если надо, то и драться.

Эдик переглянулся с остальными тремя помощниками.

— В принципе, и то и другое мы умеем. Я сам и ребята — все служили. И повоевать успели в первую чеченскую кампанию. Пороху тогда нанюхались по самое «не хочу».

— И когда пришли из армии, решили что вам нравится этот запах?

— Привыкли просто. Мы же там все на сверхсрочную оставались, я так вообще два раза. Потом, когда пришли обратно, поняли, что нам не хватает оружия. А назад ехать уже не хотели. Потому что нечего там делать.

— Вот даже как? — спросил Рич.

Его не особо интересовали душевные заморочки этих терминаторов. Но практика показывала, что после раскрытия души бойцы начинают лучше сражаться. Всегда приятнее драться за того, кто якобы понял тебя.

— А что, нет? — возмутился Эдик и даже немного покраснел. — Мы ведь могли там победить с полпинка! Вот такие, как я, как все мои пацаны. Мы умели драться. От чичей только перья летели, когда мы там воевали. А что в итоге? А в итоге — войну свалили на восемнадцатилетних пацанов, которые и жопу-то сами вытирать еще не научились! Что, они могут выиграть? А таких, как мы, мало. И воевать толком нам не давали.

— Это как?

— Очень просто! Это же армия, там все решает приказ. И вот, хоть убейте, я не могу понять: почему батальон опытный остается на месте, а полк щенков посылают выполнять заведомо непосильную задачу? Это же полный абзац! Они там ложатся, как трава, а нам не дают приказа, не разрешают. Говорят — вас надо беречь для больших и серьезных операций. Только операций самих не дождешься. Вот от такого отношения мы и ушли.

— И здесь занялись тем, что умеете и любите? — спросил Рич.

— Умеем, ясное дело! А насчет того, что любим, — это еще мы и сами не поняли. Может, и нет. Дурное это дело — по людям стрелять.

«Ага. Вот потому-то вы и работаете наемниками». — подумал Рич. А вслух сказал:

— Хорошо, что умеете. Значит, ваша задача — обеспечивать безопасность. Мою и команды Гордина. Только не спрашивайте, что важнее. Это будет напрямую зависеть от обстоятельств, в которых мы окажемся.

Эдик и компания понимающе кивнули. Рич отпустил их перенести из машины вещи.

Это было с утра. Акция в гостинице намечалась на следующую ночь. Ожидание действия всегда сложнее, чем само действие. Потому уже сейчас присутствовал легкий мандраж у всех, кроме новоприбывшего и еще не втянувшегося в дело Эдика. Даже Рич, никак не задействованный в практической части операции, испытывал нешуточное волнение, что объяснялось его теперешним положением: вроде как и с ними, а вроде и нет.

Опять-таки, Женере сейчас наверняка не сидит сложа руки. Правда, даже профи такого уровня, как этот француз, будет непросто отыскать никуда не высовывающегося Рича.

Тут Рич почувствовал себя спокойнее и уехал.

Вернулся он уже к обеду. Вернулся каким-то напряженным, но виду не показывал, просто сидел в кресле в уголке, отхлебывая из стакана водку со льдом.

Его состояние, впрочем, быстро заметили.

Гордин подошел, сел в кресло рядом. Спросил:

— Что не так, мистер Рич?

— Не знаю. Но такое чувство, что нам отсюда надо сваливать. Я не уверен, но кажется, у меня на хвосте висела очень странная машина. Я так покрутился по дворам, вроде сбросил их, но города не знаю, так что — вопрос.