Андрей Воронин - Спецназовец. Власть закона

Нащупав на столике справа от себя пульт, он включил телевизор.

— …вительственные войска перешли в решительное наступление, тесня силы повстанцев, — с серьезностью, которая всегда казалась Лисовскому довольно-таки комичной, сообщила появившаяся на экране сексапильная брюнетка. — За двое прошедших с момента возобновления военных действий суток территория самопровозглашенной республики Верхняя Бурунда уменьшилась в полтора раза. По непроверенным данным, войска законного правительства применяют против мятежников тяжелую бронетехнику и боевые вертолеты…

Видеоряд, который иллюстрировал бы это сообщение, на экране отсутствовал — видимо, даже в Си-эн-эн не нашлось журналиста, настолько отчаянного, чтобы с камерой наперевес нырнуть в гущу заварившейся на малоизученных просторах Черного континента кровавой кутерьмы. Кроме того, неприятности, свалившиеся на плешивую голову самозваного президента состряпанной на колене республики, вряд ли могли всерьез взволновать мировую общественность — как говорится, за что боролся, на то и напоролся.

Зато Виктора Яковлевича Лисовского новости из далекой Африки взволновали не на шутку.

По телевизору начался новый сюжет. Лисовский нажатием кнопки погасил экран и с силой потер ладонью высокий, плавно переходящий в раннюю лысину лоб.

— Спасибо, милая, просветила, — сказал он дикторше. — То-то я смотрю, что мне третий день упыри по углам мерещатся! Вот тебе и Бурунда… Говорила мне мама: не связывайся с плохой компанией, дурные люди до добра не доведут! Ай-яй-яй, что ж теперь делать-то, православные?

Рывком высвободившись из мягких объятий кресла, он подошел к бару и достал оттуда бутылку виски, но пить не стал — передумал. Одолевавшая его в последние несколько дней тяга к перемене мест многократно усилилась, а вот желание ставить руководство в известность о своих планах, напротив, как рукой сняло.

Стоя у бара с квадратной бутылкой в руке, он неожиданно для себя осознал, что переживает полный крах. Где-то там, за далеким горизонтом, огромные толпы негров обстреливали друг друга управляемыми ракетными снарядами, палили из стрелкового оружия и гибли под гусеницами списанных советских танков. Виктора Яковлевича Лисовского катастрофическая убыль коренного населения Центральной Африки волновала в самую последнюю очередь: десять трупов — это трагедия, а десять тысяч — просто статистика. Для него лично эти драматические события означали конец карьеры, конец налаженной жизни — строго говоря, конец всему. Новый этап его биографии начинался с нуля, и притом совершенно неожиданно — настолько, что он пока что не ощущал ни страха, ни отчаяния, как человек не ощущает боли в самые первые секунды после того, как ему оторвало конечность.

Он все еще раздумывал, не выпить ли ему все-таки для успокоения нервов, но решение — рвать когти, пока не спохватились и не перекрыли все лазейки, — уже созрело. Человеком он был предусмотрительным, и претворению этого разумного решения в жизнь ничто не мешало — вот именно, пока. Загранпаспорт с мультивизой лежал в ящике письменного стола, на номерном счете в офшоре хранилась сумма, достаточная как для открытия нового дела в любой точке мира, так и для скромного, но безбедного праздного существования на протяжении долгих десятилетий. Словом, все было в порядке, вот только…

Он вздрогнул, как от выстрела, услышав телефонный звонок, в тишине пустого дома прозвучавший как гром с ясного неба. Подавив продиктованное нахлынувшей паникой желание бежать сломя голову куда глаза глядят, Виктор Яковлевич снял трубку.

— Лисовский? — прозвучал в наушнике знакомый глуховатый голос. — Новости слышал?

— Да, — сглотнув, ответил он.

— И что думаешь?

— Думаю, что вы втравили меня в поганую историю, — набравшись смелости, сказал Виктор Яковлевич.

— Не надо валить с больной головы на здоровую, — возразил собеседник. — Если бы кое-кто поменьше заглядывался на не достигших половой зрелости мальчиков, ничего бы не было — ни развода, ни этой поганой истории…

Лисовский издал протестующий звук — то ли кашель, то ли писк, то ли мычание.

— Что ты блеешь? — пренебрежительно произнес голос в телефонной трубке. — Не бойся, эта линия не прослушивается. Так что возьми себя в руки и скажи для разнообразия что-нибудь конструктивное.

— Конструктивное? Да что тут скажешь? Надо рвать когти — я лично иного выхода не вижу.

— А его и не существует, — успокоил его собеседник. — Так что ты все правильно придумал. Действуй, дружок.