Андрей Воронин - Слепой. Лунное затмение

Что-то вспомнив, Петров вдруг успокоился и уселся на свое место. Кудраков было жестом предложил ему подлить коньяку, но тот также жестом отказался. Он превратился в совершенно делового человека.

— Так, Геннадий Владимирович. У тебя своя правда, у меня своя, ни одна не является лучше другой, а времени на дружеские балаболы больше нет. Надо творить, вершить дела! Хочу заметить, что то, что нам сделать позволяется, то и есть божий промысел. Итак, пусть твой подопечный сегодня же оформит мой любимый твой участок. Как я уже тебе сказал, я его продаю.

— А я нет.

— Это бунт на корабле?

— Ты меня убедил соблюдать только свои приоритеты.

— Попытка у тебя получилась прикольная, — издевательски подзадорил гость.

— Я не шучу, Петров!

— Слушай, Кудраков, кроме смелости, надо бы тебе еще и ума найти где-то. Ты поищи на досуге. Честное слово, не помешает. Ну а пока нет его, так меня слушай. Не прогадаешь.

— Да что ты возомнил о себе, дрыщ пустопорожний?!

Хозяин кабинета выскочил из-за стола и стремительно прошагал ко входу.

— Убирайся! — крикнул он, распахнув дверь. — Я все сказал! Я не продаю тебе землю. Ни тебе, ни твоим… пришельцам. Россия — для русских! Пошел вон!

— Коньяк тебя упрячет в психушку, — не двинувшись с места, предрек посетитель, — или разрушит твою карьеру. Закрой дверь, сядь, успокойся и слушай меня.

— С чего это вдруг?! — не сдавался Кудраков, оставаясь стоять на выходе.

— Да не вдруг, а давно. Взялся за гуж — не говори, что не дюж! Знаешь такую поговорку, патриот ты наш! Хренов. По трусливым глазам вижу, что знаешь.

— Обстоятельства поменялись, и я адекватно ситуации изменил свое решение.

— Вот молодец! Закрой дверь, чтобы враги не слышали то, что я тебе сейчас скажу, потому что это не в твоих интересах. Сядь и слушай. Внимательно. И не говори потом, что ты что-то не расслышал или не понял… Адекватный, значит? Это хорошо.

Геннадий Владимирович, неуверенный, что поступает правильно, закрыл за собой дверь и пошел обратно к рабочему месту.

— Нет! — резко поставил у него на пути стул Петров и указал, что сесть надо тут, напротив него, посередине комнаты.

Геннадий Владимирович растерялся. Он начинал чувствовать себя совсем неуютно, перестал понимать, когда и как упустил контроль над ситуацией, и никак не мог придумать, как выкрутиться.

— Я привык там, — промямлил он, держаться молодцом у него получалось плохо. — Тут мне неудобно.

— Удобно, просто ты этого еще не знаешь. Сейчас расскажу. Только ты не перебивай.

— Ладно, — Геннадий Владимирович аккуратно приземлился на выставленный стул, — я слушаю.

— Ты сейчас же позвонишь своему дружку и скажешь оформлять бумаги.

— Он не будет. Он взял отпуск за свой счет.

Возможность правдой уверенно отбрить требования этого нахала воодушевила Кудракова, он почувствовал, что снова готов почти на любой подвиг.

— А ты ему скажи, что он получит деньги. И скажи, что деньги будут сегодня, если он окажется хорошим мальчиком. А деньги ему очень нужны.

— С чего ты взял? На деньги он не поведется.

— Понимаю твой намек на его типа честность. На самом деле это всего лишь мягкотелость. Амебность. Но я же в любом случае действую наверняка. Знаешь почему?

— Просвети.

— Потому что готовлюсь. Подстилаю соломку там, где могу упасть.

— Ближе к делу. Время идет.

— Тут ты прав. Твоему чиновному другу надо спасти дочь. Ее украли. Не знал?

Кудраков почувствовал, что у него похолодели руки. Он не слышал, чтобы у его приятеля случилось такое горе, но он, надо признать, вообще ничего от него не слышал уже больше недели. И возможно, именно поэтому тот взял отпуск за свой счет.

— Не ты ли этот похититель? — с ненавистью спросил он.

Петров, очень довольный собой, откинулся на спинку стула и гордо скрестил руки на груди. Выдержав секунд пять в позе олимпийского бога, он вдруг снова подался вперед и с издевкой сказал:

— Нет, Гена. Это не я. Это ты.

Кудраков сначала подумал, что неправильно его услышал. Он напряженно сморщил брови. Потом он почувствовал холодок на затылке, потому что решил, что находится в одной комнате с психически нездоровым человеком. Еще мгновение спустя его кинуло в жар негодования — он сообразил, что ублюдок напротив каким-то образом его подставил.

— Где Лиза?

— Никогда не отгадаешь! Потому и просить не буду. Она на твоей базе. На той, которую тебе теперь надо срочно продать. Чтобы никто не нашел там девочку.