Андрей Воронин - Слепой. Лунное затмение

— Не говори ерунды, — отрезал брат. — Все для меня сейчас только обуза, в любой стране. Даже в этой. К тому же ни о какой преданности с ее стороны говорить не приходится. Этой женщиной рулит только личная выгода, расчет. Да ты на себя посмотри! Она тебя использовала. А ты ее жалеешь! Не будь дураком! А мне она нужна была только как осведомитель. Если бы я с ней не крутил, она бы сдала меня своему Игорю в два дня. А я сделал грамотный тактический ход, сделал слугу своего врага своим слугой. Плата, собственно, была мне самому приятной. Трахать красивую бабу гораздо приятнее, чем некрасивую. И уж тем более она гораздо лучше резиновой куклы. Зато, удовлетворив мои фантазии, довольно распущенные, не постесняюсь сказать я, она уже больше не могла сдать меня. Я мог творить за спиной Столыпина все что хотел. А эта дура мне помогала. Она решила, что я поделюсь с ней всем, что оттяпаю у Игоря Леонтьевича, потому что якобы я ее люблю. Бабы — гнилые существа. Они за любовь готовы предать принципы. Любовь — это миф, это самообман. С бабами удобно. Вот Лена сама придумала любовь, сама с ней и игралась.

Дима решил, что все сказал и что игра закончена в его пользу, он опустил пистолет, затем поднял его, пробуя на вес, потом, играясь, нацелился на сидящую на полу несчастную, раздавленную морально девушку. Глядя на нее через прицел, он продолжил свои издевательские рассуждения:

— Не удивлюсь, если она и в тебя влюбилась. Ну, хоть немного, да, Лена? Знаешь, братишка, эта рыжая — такая похотливая самка, даже, скажем честно, сука! Я уверен, что она занимается сексом даже с собственным братом. Лена, что твой брат любит больше всего?

Он нагло хохотнул, все еще игриво держа ее на мушке.

— Ты перегибаешь, Митя, — заступился за девушку растерявшийся Оборотень.

Светлый образ брата из его воспоминаний плавился прямо на глазах, шипя и испуская какой-то ядовитый пар.

— Поверь мне, братишка, я не перегибаю. Я уверен, что она удовлетворяла своего брата.

— Заткнись! — прикрикнул Стас, вконец теряющий терпение.

Митя, ухмыляясь, повернул голову к брату.

В этот момент Лена, как освобожденная прежде сжатая пружина, вскочила со своего места и с диким, нечеловеческим криком метнулась на мужчину с пистолетом.

Грохнул оглушающий выстрел. Дмитрий нажал курок машинально, защищаясь автоматически. Лена будто наткнулась грудью на непрозрачную стену и, раскинувшись всем корпусом, сначала зависла в воздухе на какие-то мгновения, а потом полетела на пол лицом. На ковре быстро стала расти красная лужа.

Оборотень кинулся к ней. Когда он поднял голову, брата уже не было в комнате. Девушка была жива, парень попытался помочь ей. Пуля угодила в живот, ей было очень больно. Крови было много, и она лилась и лилась, остановить ее, казалось, не было никакой возможности. Оборотень попытался аккуратно поднять Лену, чтобы переложить на диван. Девушка глубоко и надрывно застонала.

Хлопнула входная дверь. Парень постарался поскорее добраться до дивана, чтобы устроить девушку поудобнее, и сразу же кинуться вслед за братом. Пока он возился, на улице заурчал мотор выезжающей из гаража машины. Оборотень метнулся к окну.

Все было залито лунным светом, все было контрастным, черно-белым, без нюансов. Четкие грани, как острия лезвий, разрезали мир на две полярные противоположности. В мире больше не было цветов и оттенков.

Перед машиной Митяя открылись ворота, брат выехал на улицу. Стас заметил через проем еще не закрывшихся ворот зад своего «форда». Ворота медленно закрывались. Если они закроются до конца, то замкнут парня и раненую девушку в западне, найти выход из которой, может статься, довольно сложно: Оборотень понятия не имел, где находится пульт управления этим воротным механизмом. И перетащить Лену через заборы соседних дворов было нереально. Это была бы верная смерть для нее.

Оборотень, уже не обращая внимания на девушку, рванулся на улицу. Ворота сошлись у него перед носом. Он не успел добежать всего пару шагов. Издевательски что-то щелкнуло внутри. Пнув от злости ровную стену идеально сошедшихся створок, Оборотень рванул обратно в дом.

На стене в цокольном этаже он обнаружил большой деревянный ящик размером примерно метр на метр. Разбив не раздумывая крышку, он обнаружил множество связок из множества больших и маленьких ключей. Какой из них имел отношение к воротам и куда его вставлять, предположить было практически невозможно. Он спешно сгрузил ключи в полиэтиленовый мешок, валявшийся неподалеку, и побежал обратно к воротам.