Дэвид Моннери - Боснийский ад

— Кемаль покажет вашим людям, где находится автомобиль, — сказал он. — А разведчики работают в соседнем кабинете. Их начальника зовут Аким, и я сказал ему, чтобы он выдал вам всю необходимую информацию. Когда вы собираетесь выехать?

— Зависит от мастерства нашего механика, — сказал Дохерти.

— Ну, значит, еще увидимся. — Аджанович протянул руку, и они обменялись рукопожатием. Дохерти про себя высказал надежду, что этот человек переживет войну.

Они отправились с Хаджичем к дому, где сасовцы находились в различной стадии пробуждения. Клинок брился, Крис рылся в своих пожитках в поисках свежей рубашки, а Дама, сидя в спальном мешке у стены, читал путеводитель по Югославии.

— Да у нас прямо каникулы, не так ли? — спросил Дохерти.

— Тут настоящий пансионат, босс, — заметил Клинок. — Еще бы нормальные кровати да завтрак...

— Осматривали достопримечательности, босс? — спросил Крис.

Дохерти рассказал, с кем он встречался.

— На улице стоит парень, который покажет тебе один фургон, — сказал он Даме. — Тот нуждается кое в каком ремонте, но что точно, я не знаю. Посмотри, что можно сделать.

— А если он не подлежит ремонту? — спросил Клинок.

Дохерти пожал плечами.

— Тогда придется подраться с Хаджичем и его парнями за грузовик.

— Это по мне, — сказал Клинок.

— Ну да, нам-то известно, с кем из его бойцов ты бы схватился врукопашную, — пробормотал Крис.

Словно в ответ на эту реплику в дверях появилась Хаджриджа.

— Пришла Нена, — сообщила она Дохерти. — И хочет поговорить с тобой.

— Где же она?

— На улице.

Дохерти вышел и увидел, что она стоит, прислонившись к стене, очевидно, в глубоких раздумьях. На ней были те же джинсы, в которых она и была, когда они нашли ее, только теперь она еще раздобыла где-то пальто. Вид у нее был невозмутимый.

— Зайдешь? — спросил Дохерти.

— Нет... я так давно не была на солнце. Понимаешь? Пройдемся?

— Да, конечно. Только ребят предупрежу. — Он исчез внутри, сказал Крису и Клинку, чтобы те повидались с Акимом и начали разрабатывать план маршрута. Появившись на улице полминуты спустя, он застал Нену в той же позе.

— Сюда? — предложил он, указывая на улицу, ведущую к далеким горам.

Они пошли, поначалу в молчании.

— Я не знаю, что сказать, — наконец произнес Дохерти. — Я могу только представить, через что тебе пришлось пройти... Если хочешь, говори ты, я послушаю.

— Нет, — сказала она. — Об этом я не хочу говорить. Во всяком случае, с мужчиной. Даже с хорошим мужчиной, — добавила она, глядя прямо перед собой. — Лучше расскажи, что ты тут делаешь. Хаджриджа мне кое-что поведала, но я боюсь, она не до конца поняла.

Дохерти начал с самого начала, с того момента, как он снял телефонную трубку и услыхал голос Барни Дэвиса, приглушенный шумом бара на центральном вокзале Глазго.

Она слушала не перебивая, а когда он закончил, повернулась к нему с недоумением во взгляде.

— Но почему ты согласился, Джеми? — поинтересовалась она. — И почему Исабель отпустила тебя?

— Я и сам себя спрашивал об этом, — сказал он. — И ты знаешь, голос в моей голове говорил: «О’кей, ты был солдатом, и ты думаешь, что все знаешь о войне. Так вот не все. Ты участвовал всего лишь в военных играх, будь то Оман, Фолкленды или Северная Ирландия. Ты участвовал в войнах, где соблюдались правила. А это война, где вообще нет никаких правил». Я... — Он помолчал. — Извини, — сказал он. — Эго не то, что тебе бы надо было выслушать именно сейчас.

— Я же сама спросила, — сказала она.

Еще минуту они шли молча.

— Так, следовательно, ты хочешь взять меня в Завнк? — наконец спросила она.

— Если ты только действительно уверена, что хочешь поехать.

— Я ведь и сама пыталась туда попасть.

«Интересно, как долго ее голос будет окрашиваться горечью», — подумал он, и мысли перекинулись к Исабель. В голосе его жены эта горечь так и осталась, только в этом и проявлялись внутренние катаклизмы. Ее муки всегда будут с ней.

Так они дошли почти до окраины города. В сотне ярдов впереди дорога вливалась в автостраду, проходящую мимо Високо на север. А дальше вставала облитая солнечным светом стена гор.

Она поежилась.

— Когда едем? — спросила она.

— Пока не знаю, — сказал он. — Может быть, и завтра.

— У «Эверли Бразерс» есть такая песня, — сказала она. — Помнишь, как Риву нравились «Эверли Бразерс»?

— Угу. — Еще бы, этот идиот на бракосочетании пел «Мне остается только мечтать». Вот и допелся.