Андрей Воронин - Комбат. Идеальное вторжение

Все же месть, как причина убийства, кажется мне менее вероятной. Скорее всего Игорь задел интересы преступной группы, и те, боясь разоблачения, решили вопрос традиционным для себя способом.

— Кажется, ты, Иваныч, попал в яблочко. А вот и доказательство, которое Игорь передал мне для тебя буквально за три для до гибели, — Андрей протянул Борису конверт.

— Что это? — удивился Комбат, — нащупав в конверте какой-то твердый предмет.

— Откуда мне знать? Буданцев попросил мне передать письмо тебе, если с ним что-то случится.

— Молодец, выполнил его волю. Но здесь отсутствует приписка «вскрыть в одиночестве», — Борис надорвал конверт, из которого выпал ключ.

— Мелкий. Похоже, от банковской ячейки, — предположил Андрей, имевший дело с такими вещами.

Комбат развернул сложенный вчетверо лист бумаги.

— Дорогой Борис! Если вы читаете эти строки, то меня, скорее всего, уже нет в живых. Слишком поздно я обо всем догадался, у меня уже не было возможности дать задний ход и приходится отчаянно двигаться вперед. Если вы помните, мы как-то говорили о фирме «Новая жизнь», замораживающей людей. На самом деле заморозка — лишь прикрытие для чудовищных преступлений. Но обо всем по порядку. Формально «Новую жизнь» возглавляет Богдан Ильич Жирносек, на самом деле являющийся подставной фигурой, за которой скрывается уголовник Фитиль. Но и он всего лишь марионетка, жалкий сутенер, выполняющий команды акул преступного мира. Как я предполагаю, именно Фитилю пришла в голову чудовищная идея использовать заморозку, как метод шантажа для получения громадных денег. Суть метода такова. «Новая жизнь» действительно замораживает старых больных людей, добровольно согласившихся улечься в морозильную камеру. Эти клиенты — дымовая завеса, прикрытие, за которым происходит самое ужасное. Вторая часть замороженных — богатые люди, которых схватили и поставили перед страшным выбором: либо они раскошеливаются и получают шанс начать в будущем вторую жизнь, либо умирают в чудовищных муках. Если бы хоть часть людей предпочла муки, чудовищный конвейер вскоре заглох. Но люди выбирают заморозку, и маховик преступлений только набирает обороты. Учитывая, какие могучие силы стоят за Фитилем, я решил не обращаться в милицию. У крупных авторитетов там все схвачено. Одна надежда на вас, Борис Иванович! Так вышло, что за годы работы мне не довелось близко познакомиться с большими чинами из спецслужб. Вы же, как я догадываюсь, знаете таких людей. Предупредите их о кровавой затее Фитиля и стоящих за ним уголовников. Только сначала хорошенько взвесьте степень грозящей вам опасности. Абсолютно ли надежны люди, к которым вы обратитесь? Не связаны ли они с преступным миром? Действуйте только наверняка. Глупо уподобляться Дон Кихоту и затевать бой с ветряными мельницами. Вы ничего не измените, а жизни своей лишитесь!

P.S.: В письме лежит ключ от банковской ячейки. Туда я положил копии собранных мной материалов. Они могут оказать следствию большую помощь.

— Своей гибелью Игорь доказал, что в его рассуждениях есть существенная ошибка, — сказал Комбат, убирая письмо.

— Я ее не заметил, — признался Андрей.

— Неужели? А, по-моему, все очевидно. Если бы за Фитилем стояли влиятельные уголовники, они бы провели ликвидацию так, что комар носа не подточил.

У Ильи Аркадьевича Улащика нашли чрезвычайно редкую болезнь — прогрессирующую атрофию поперечно-полосатой мускулатуры. И все бы ничего, поскольку наши внутренние органы состоят из гладкой мускулатуры, но, увы, есть одно исключение. Сердце. И оно страдало в первую очередь.

— Вам осталось полгода от силы, — откровенно сказал лечащий врач Ильи Аркадьевича.

Впрочем, Улащик сам чувствовал, как его силы убывают буквально с каждым днем. А в один прекрасный момент он потерял всякий интерес к работе.

Бывают книжные черви, день за днем проводящие среди дорогих их сердцу томов. Улащик был финансовым червем. Весь его интерес сосредотачивался на деньгах, ценных бумагах и банковских документах. За тридцать лет он превратился из обычного клерка в директора банка. И все благодаря феноменальному трудолюбию, умению и желанию преумножать капиталы родного учреждения. За одну минуту все изменилось. От былого рабочего порыва не осталось и следа, Улащик равнодушно взирал на документы, которые словно невидимая рука положила ему на стол.

— Да пошло оно! — бросил в сердцах Илья Аркадьевич, и тут его словно волной накрыло воспоминаниями молодости. Как славно, как хорошо ему отдыхалось в Крыму, жизнь казалось вечной, и самым болезненным был вопрос, согласится ли Аллочка после ночной дискотеки пойти вместе с ним.