Андрей Воронин - Комбат. Идеальное вторжение

— Какая?

— А вот, посмотри, какие-то аферисты придумали миллионный способ выкачивания денег у наивных людей. Я прочел всего один абзац, но меня уже тошнит.

— А, реклама, — Эвелина взяла проспект. — Тогда ты напрасно удивляешься тому, что она попала в твои бумаги. Реклама сейчас везде. Ты ее гонишь в дверь, а она лезет в окно. Посмотри, вдруг еще прокламации затесались. Каких-нибудь памперсов или собачьих антиблошиных ошейников.

— Если и затесались, я их просто выкину без сожаления. А ты у меня умница, правильно относишься к жизни. Глупо тратить нервы на всякую ерунду, ее надо просто игнорировать.

— Конечно, иначе совсем изведешься. Когда ты закричал, я подумала, что у тебя возникли серьезные проблемы. А здесь совершенный пустяк, — Эвелина взяла рекламку и вышла из кабинета.

У себя в комнате она понадежней запрятала проспект, который сама же подсунула мужу. Теперь на нем есть отпечатки пальцев Виктора Игнатьевича — еще одно доказательство того, что ее муж всерьез задумался о заморозке. Такого рода косвенных свидетельств Эвелина собрала достаточное количество и теперь занялась осуществлением главного плана.

Буквально через день лесопромышленник вновь почувствовал вялость, апатию, ломоту, усталость от малейшего физического напряжения. Опять отказывали почки, и все токсические вещества, образующиеся в процессе обмена, не выводились наружу, а оставались в организме. Развивалось острое отравление. К нему добавилась моральная опустошенность. Виктор Игнатьевич впал в прострацию. На ближайшее будущее он наметил грандиозные планы, которые в перспективе удвоили бы обороты его компании. Неужели придется о них забыть? Да и в личной жизни намечались проблемы. Молодая красавица-жена пока всячески его поддерживает, воодушевляет добрым словом. Но даже у ангела есть предел терпению. Когда у больничной койки проводишь куда больше времени, чем в супружеской постели, невольно задашься вопросом: а нужен ли мне такой муж?

Насчет жены Виктор Игнатьевич был прав, заблуждаясь только в одном. Он явно переоценивал свои мужские достоинства, Эвелина только имитировала бурные чувства, занимаясь с ним сексом.

Женщина позвонила лечащему врачу, лесопромышленника забрала «скорая». Эвелина поехала вместе с мужем, дождалась, когда врач освободится, и затеяла с ним откровенный разговор. Неделей ранее Эвелина проверила доктора на вшивость, слила ему информацию личного характера. Если бы врач проговорился о ней мужу, тот бы обязательно в мягкой форме укорил супругу. Но Виктор Игнатьевич молчал, следовательно, доктор был надежным человеком.

— Понимаете, Михаил Аркадьевич, — сказала Эльвира тоном человека, озабоченного серьезнейшим вопросом. — У моего мужа наступила депрессия. Он потерял интерес к жизни, меньше занимается делами. Раньше он ездил на работу, как на праздник, а теперь, словно на каторгу. И даже несколько раз мне пожаловался, чего прежде никогда не было. Сказал, что ему безумно трудно держаться бодрячком в своем коллективе, он это делает через силу. И не стал бы этого делать, но если он опустит нос, люди подумают, что у компании возникли серьезные проблемы. Вот он и пыжится из последних сил. А недавно я случайно заметила у него на столе рекламу какой-то фирмы, замораживающей людей. Она три дня лежала у Виктора Игнатьевича на его бумагах.

Доктор едва сдержал улыбку. Случайно она заметила, как же! Наверняка ежедневно копошится в бумагах супруга. Ох уж, это женское любопытство! Но если опустить этот малосущественный момент, дело принимает серьезный оборот. Депрессия — всегда проблема, но самые жестокие удары она наносит именно по людям типа лесопромышленника. Есть людишки, которые живут, как мокрое горит, лениво, неторопливо, двигаясь по жизни черепашьей походкой. Им куда легче пережить трудности со здоровьем. Они и раньше едва напрягались, от внезапной утраты сил их образ жизни меняется лишь на самую малость. А вот энерджайзеры вроде Виктора Игнатьевича одним махов и на полном скаку вылетают из седла. Они только что мчались во весь опор, а сейчас вынуждены едва плестись, хромая и морщась от боли. Такая резкая перемена словно обухом бьет по психике, человек страдает, мучается, тем самым вредя уже изрядно пошатнувшемуся здоровью. Иногда все заканчивается банальным суицидом, а окружающие, привыкшие в наше время все измерять деньгами, шепчутся, сомневаясь в выводах следствия:

— Какое самоубийство, о чем вы говорите! Чтобы человек, у которого миллионное состояние, наложил на себя руки? Да ни в жизни не поверю! Убили его, я вам точно говорю — убили!