Андрей Воронин - Комбат. Восемь жизней

Подберезский, которого искренне удивляло такое странное качество, решил сыграть на контрасте. Приложив руку к сердцу, он дрогнувшим голосом теряющего надежду натуралиста прошептал:

— Одним глазком позвольте взглянуть! Решается судьба диссертации!

Тамара не устояла — она приоткрыла плоский портфель и вынула из оранжевой папки распечатку — черно-белое изображение звероподобной головы, переходящей, однако, в совершенно человекообразную шею. Комбату, в отличие от всех остальных, бросилось в глаза это жуткое противоречие. Итак, Зернов переключился с животных на людей!

— Скажите, Тома, — Рублев старался сдерживать эмоции, — а как увидеть оригинал — электронный вариант снимка? Он ведь цветной, и дата, возможно, указана? Вы распечатали его полностью или только самый впечатляющий фрагмент?

— Рассуждаете, как следователь!.. — начала было Тамара.

Но Борис Иванович мягко осадил ее:

— Как исследователь, что, в общем-то, почти одно и то же. Итак, как нам увидеть оригинал и узнать адрес отправителя?

— Не доверяете? — обиделась журналистка. — Меня профессионалы высокой пробы заверили в подлинности!

— Скажите, это снято здесь, а не в частном заповеднике Мексики или в уссурийской тайге? В этом вы можете быть уверены?

Бойкая Тамара закусила губу, такого нюанса не учли ни она, ни господин Апанасенков. Придется подъехать к дотошному исследователю с флэшкой и показать снимок. А с адресом отправителя у нее, к сожалению, проблема.

— Отправитель пожелал сохранить инкогнито, — грустно развела она руками. Проверили — он электронный ящик создал на пятнадцать минут, только чтобы послать письмо и высказать свои требования. Делал это на главной почте — оплатил полчаса времени, ему хватило. Отправил и самоликвидировался. Это сейчас нетрудно. Оператор на кассе, конечно, не запомнила, кто оплачивал. С ней я уже поговорила — вице-мэр помог своими связями.

— И что за гонорар попросил этот таинственный фотоохотник? — полюбопытствовал Андрей. — Уж не пятьсот ли евро перевести на Дударенко Викторию Альбертовну?

Подберезский сказал просто так, наугад, но попал, как говорится, в яблочко.

— Точно, все совпадает! И предупредил, что если денег не будет, то по всем форумам разошлет, что снимок поддельный, а он — его автор. Дескать, программист, сделает все так, что поверят ему, а не нашей печатной «сплетнице».

— И вы, конечно, перевели «еврики»! — не сдержался Комбат.

— Владлен Львович из городского фонда выделил, сказал, что Сочи может себе позволить такую сумму.

— Давно? — Илья вскочил из-за стола, готовый бежать на главпочтамт.

— Часов пять назад, — растерялась Тамара. Она поняла, что в загадочной истории с местными горными монстрами есть подробности, о которых она ничего не знает. А скромные криптозоологи, наоборот, знают чуть больше, чем делают вид…

Спустя десять секунд после удивительной догадки хорошенькая женщина перестала чувствовать себя гвоздем программы. Ее брат, отвернувшись и прикрыв рот рукой, по телефону ставил задачу кому-то из подчиненных узнать, получен ли перевод на имя Дударенко и кто был получателем. Запрашивал доставить по назначенному адресу копию квитанции о получении. Великаны негромко совещались между собой о том, что нужно найти следопыта-вымогателя. При этом они не выпускали из поля зрения известных городских скандалистов, непонятно каким ветром занесенных в обычное городское кафе.

Иван понимал, что замести следы еще можно. Светлана курирует какие-то приюты. С ближайшей инспекцией законной женушке придется взять его с собой. Если Петя не погиб и не украден — он окажется там. Вот только что с ним делать, если он найдется?

С Аленой сложнее — ясно, что без специалистов и серьезного лечения ей не выпутаться. И та же дилемма: допустим, выздоровела она, вновь стала трепетной, открытой, неравнодушной. Про сына вспомнила. Как с ней такой поступать? На что она, выздоровевшая, решится? Если в прокуратуру обратится — могут и прислушаться к интересному заявлению. Лучше ей, раз уж впала в анабиоз, в нем и оставаться.

Иван привык вершить чужие судьбы, не задумываясь о том, что они равноценны его собственной и чужая боль ничуть не слабее его ощущений, а проблемы не стоят дешевле, если принять за валюту условное количество потраченных эмоций. Он захотел женщину — и взял ее, как куклу с витрины. Теперь кукла испортилась, и ее проще всего выбросить и забыть. Будь он человеком скупым — менял бы на новую по денежному взаимозачету. Но он, Иван Волошко, человек широкой души, крупный бизнесмен, может себе позволить не мелочиться.