Андрей Воронин - Комбат. Горячие головы

— Хрустнуло, говорите, — пожилой с удивительной для его возраста ловкостью нырнул в яму, и вскоре оттуда донесся его голос: — Подвеска ляснулась. Надо менять.

— Я так и знал, — раздраженно бросил владелец «мерина». — Блин, ведь поездил на нем всего год.

— И до вас его лет шесть эксплуатировали. Но проблема не в этом.

— А в чем?

— В том, что, пока у нас такие дороги, мы без работы не останемся, — сказал пожилой и весело подмигнул своему напарнику.

Федя Черепков еще в молодости понял две вещи. Во-первых, лично он — нежадный, денег ему надо ровно столько, чтобы удовлетворять свои потребности, а все, что сверху, он готов уступить остальным. И во-вторых, есть люди, которые хотят все подгрести под себя, безотносительно к тому, смогут они это проглотить или подавятся.

Вот этих вторых он презирал и с удовольствием уничтожал, если подворачивалась такая возможность. Возможностями Федя располагал, раньше других поняв третью вещь: большевистский аркан, державший страну в узде семь десятилетий, прогнил окончательно, осталась лишь видимость единой власти, пришло время решительных мужчин с накачанными бицепсами и железными кулаками. Сколотив банду из таких же, как он, бывших спортсменов, Черепков начал потрошить кооператоров. Тогда еще советская милиция оказалась на удивление сговорчивой, криминальные элементы были ей социально ближе, чем идеологически чуждые предприниматели. Особенно если криминальные элементы делились с ней частью награбленного. Рядовые бандиты, не особо насилуя извилины, прозвали Федора Черепом. Получилось убедительно и зловеще. Когда кооператор слышал, что к нему пришли от Черепа, он сразу же чувствовал легкий испуг. Разумеется, не настолько, чтобы тут же отдать деньги, но атмосфера чего-то зловещего создавалась изначально.

При этом Черепков по-своему берег курицу, несущую золотые яйца. Он никогда не снимал с кооператоров, а затем и бизнесменов последнюю рубашку, брал умеренно, а чтобы иметь хороший доход, неуклонно увеличивал число подопечных. Это частенько приводило к конфликтам с другими командами. Но Череп, при лояльном отношении к подопечным, не боялся крови, решительно шел на разборки, отстаивая собственные интересы. Ему везло. Трижды только чудо спасало его от роковых ударов ножа и тяжелого обрезка металлической трубы. Потом, когда бандиты начали использовать огнестрельное оружие, пуля содрала Черепу кожу на виске. Стрелявшему повезло меньше: Череп прострелил ему сердце. О везении Федора говорил еще один факт. Когда он по-настоящему вошел в силу, из первоначального состава банды, кроме него, осталось лишь три человека. Из них двое сидело в тюрьме.

Тогда в криминальном мире царствовали отморозки, и Черепу волею судеб пришлось заключить союз с одной из таких команд. Дружили, разумеется, против третьей банды, слишком многочисленной, чтобы справиться с ней в одиночку. По настоянию Федора заключение соглашения не афишировали. На разборку с конкурентом открыто явились только союзники Черепа, он сам вместе со своими людьми ударил в решающий момент, когда обе банды отморозков успели уже пролить достаточно крови. Атака «засадного полка» вызвала панику в рядах врага. К тому же люди Черепа удачно вышли прямо на главаря противника и застрелили его. По большому счету, в кровавых войнах девяностых именно это и требовалось — обезглавить конкурирующую банду. А пехотинцам было без разницы, под кем ходить, лишь бы капали в карман бабки.

Победа команде Черепа вышла боком. Федор только прикидывал, как расплеваться с временным союзником, а тот, слишком возомнив о себе после триумфальной разборки, заелся с уголовным авторитетом. Причина была весьма серьезной: контроль над фосфатным комбинатом. Пусть фосфаты — не «черное золото», но они тоже пользовались спросом за границей. Авторитет уже несколько месяцев искал подходы к комбинату, хотел подмять его под себя без шума и лишней огласки. Союзник Черепа действовал по-суворовски — нахрапом, смешав уголовнику все карты. Но еще был шанс восстановить статус-кво, и авторитет заслал переговорщиков. Причем не к отморозку, а к Черепу, давая понять, что он — человек информированный, знающий о тайно заключенном союзе и, кроме того, отлично разбирающийся, с кем можно договариваться, а с кем нет. Череп попытался добазариться с отморозком, но куда там. Того возможность грести баксы лопатой окончательно лишила соображения. Череп тут же использовал возникшие разногласия как предлог для разрыва отношений. Мол, он не собирается воевать с известным в уголовном мире человеком. Хотел уйти в сторону. Только у авторитета имелись свои принципы. Раз вы вместе с отморозком обтяпывали свои делишки, то и отвечайте вдвоем. Тут и у Черепа терпение лопнуло: «Хоть ты и авторитет, но меру знать надо. Я согласился соблюдать нейтралитет, чего тебе еще? Хочешь, чтобы мы со вчерашним партнером сцепились не на жизнь, а на смерть из-за твоих интересов? А ты знаешь, что у меня разведка тоже работает, и я в курсе, что бойцов у тебя примерно столько же, сколько у любого из нас. Если вдвоем навалимся, от твоей кодлы мокрого места не останется. Поэтому соглашайся на мое предложение, пока я не передумал».