Андрей Воронин - Комбат. Вначале было слово

— Ты че творишь?!

— Дерусь за свою жизнь, — коротко ответил Борис.

Тут Конан понял, что дело приняло серьезный оборот. Он вышел на арену избить «старичка» и отдать его бесчувственное тело на растерзание Цыпе. А «старичок» оказался не промах. Отразив все атаки, он дал понять, что готов использовать для спасения любые приемы, в том числе несущие противнику смерть. Конан струхнул. Он прекратил свои наскоки, и только изредка наносил дальние удары.

— Ты че с ним возишься? — раздраженно бросил Марципанов и вдруг испуганно вскочил с кресла.

Из-за дома неожиданно выскочили спортсменки. Застигнутые врасплох боевики не успели воспользоваться оружием. Только Буек выхватил пистолет, но, увидев бегущую среди девушек Ирину, опустил его и поднял руки вверх. Муфлон оказался лицом к лицу с Куницыной. Девушка ловко уклонилась от удара и впечатала кулак ему в нос. Муфлон злобно выматерился и устремился на единоборку. Та встретила его серией быстрых ударов. Муфлон, заметно превосходивший Елену в весе, устоял и сумел перехватить ее руку. Но он слишком увлекся поединком. Набежавшая Гера от души припечатала его своим тяжеленным кулаком. Муфлон тут же потерял всякий интерес к происходящему и улегся на траву.

Локоть, на свою беду решивший сначала посмотреть бой, а затем отправляться на катер, угодил в жесткие объятия борчихи. Больная нога мешала ему действовать во всю силу. Девушка ловко бросила его через себя и припечатала к земле. Вершинина помогла подруге скрутить боевика.

Клим оказался в окружении сразу нескольких девушек. Он почти успел выхватить пистолет, но Хрусталева ударила его ногой по руке. Клим удержал оружие, однако потерял время. Девушки облепили его, словно муравьи. Они свалили помощника Марципанова и забрали пистолет.

Обезвредив Локтя, Ириша подбежала к арене и открыла защелку.

— Ты как здесь оказалась? — спросил Рублев.

Девушка хитро улыбнулась. Комбат недооценил ее возможности. Ириша освободилась уже через десять минут и со всех ног бросилась к лагерю. Она видела, как Клим, устроивший засаду, привел Бориса к Марципанову. Девушка воспользовалась тем же путем в лагерь. Внимание боевиков целиком переключилось на Рублева, поэтому Вершининой удалось незаметно пробраться в дома. Она испытала настоящий шок, когда дом, где жили обычные спортсменки, оказался пуст. Ириша прокралась к своему дому. К ее неописуемой радости, все пленницы оказались там. Вершинина открыла ставню и окно. Девушки выбрались наружу и бросились в отчаянную атаку.

— Мужик, согласимся на ничью? — обратился к Рублеву Конан.

— Ладно. Только сделай так, чтобы мы забыли о твоем существовании.

Комбат быстрым шагом направился к Демидовой, для которой с самого начала атаки существовал единственный противник — Марципанов. Остатки боксерских навыков помогли Игорю Леонидовичу выстоять секунд двадцать. Затем Даша мастерски провела удар ногой в голову и уселась на поверженного врага.

— Не могу! — ее лицо исказилось от мучительной борьбы с самой собой. — Надо прикончить гада, а не получается.

— И очень хорошо, — сказал Борис, поднимая девушку.

Его слова были встречены возмущенным гулом.

— На его совести жестокие убийства наших подруг, и мы хотим, чтобы он ответил за это прямо сейчас, — шагнула к Рублеву коренастая плечистая девушка, лихо завалившая Локтя.

— Значит, из-за этого ничтожества вы готовы угодить в тюрьму? — повысил голос Комбат.

Девушки смешались, и тут воцарившуюся было тишину прорезал торжествующий голос:

— Мы не будем его трогать. Зачем, если он сам вырыл себе могилу!

Какое-то время спортсменки молча смотрели на говорившую, а затем самая догадливая охнула:

— Змея! У Марципанова осталась вторая змея.

Девушки испуганно переглянулись. Одна мысль об уцелевшем чудовище приводила их в ужас.

— А что! Пусть почувствует себя в Ксюшиной шкуре! Его холуи займутся змеей. У них это хорошо получается, — наперекор общему замешательству выкрикнула штангистка.

Спортсменки разделились. Вершинина, Хрусталева и Юрьева возражали против жестокого испытания, Гера и Демидова молчали, остальные требовали наказания. Все решили слова освобожденной Жилкиной. Вера обратилась к Свете, поскольку Иришу и Аню знала хуже.

— Жалеешь, значит, — осуждающе бросила она. — Покопала бы с мое могилы, думая, что любая из них может стать твоей, тогда бы не жалела.

Насмерть перепуганного Марципанова затащили на арену. Он попытался выскочить оттуда, когда боевики заносили ящик, но Буек грубо отшвырнул его назад: