Андрей Воронин - Комбат. Вначале было слово

Поэтому Клим работал честно, надеясь, что Цезарь скорее взлетит, используя хвост как пропеллер, чем возьмет человеческий след. Дважды кавказец начинал старательно обнюхивать траву, и у Клима замирало сердце. Но затем пес успокаивался, и помощник Марципанова облегченно вздыхал. Беда пришла внезапно, когда все уже решили, что им самим проще унюхать следы беглецов. Цезарь вдруг остановился, принюхался, громко залаял и рванулся вперед. Затем пес вновь остановился и, заливаясь лаем, обернулся на Клима. Мол, смотри, какой я молодец. И продолжил свой бег. Клим, проклиная все на свете, устремился за собакой…

Рублев осторожно шел по лесу. Только что у него состоялся довольно нервный разговор с Ириной. Девушке надоели бесконечные запреты Комбата. Откровенно говоря, и сам Борис чувствовал, что перегибает палку. Он слишком долго работал в одиночку, привык все вопросы решать сам. Ладно бы, окажись рядом напарник. А то девушка. Совсем молоденькая, беспомощная на вид. Как такую брать с собой? За ней нужен глаз да глаз. Только и будешь обеспечивать ее безопасность, а не делом заниматься. Поэтому Рублев норовил держать Вершинину в сооруженном им укрытии. А девушка рвалась в бой, жаждала разделить с Комбатом все трудности и опасности. Рублеву кое-как удалось уговорить Ирину, что он действует без нее в последний раз.

«Предпоследний», — мысленно добавил Борис.

Сейчас он надеялся отыскать пистолет, утерянный Демьяном, а вечером, с оружием или без, идти освобождать пленниц. Вдруг раздался собачий лай. Комбат остановился, прислушиваясь. Лай повторился.

— Кажется, братва всерьез взялась за наши поиски, — вслух сказал Борис.

Было очевидно, что собака идет по следу Ирины. Только ее вещи имелись у боевиков. Комбат определил направление, откуда доносился лай, и побежал. Он хотел оказаться между псом и девушкой. Лай несколько раз повторился. Это помогло Рублеву занять точную позицию. Наконец он заметил мелькнувшую среди деревьев лохматую собаку. За ней бежало несколько человек. Их путь проходил чуть в стороне от Бориса.

— Оно и к лучшему, — решил Комбат, достав метательные ножи.

Огромный пес стремительно приближался. Рублев выждал нужный момент и взмахнул рукой. Кавказец жалобно заскулил. Комбата поразила реакция человека, державшего собаку на длинном поводке. Он упал даже раньше кавказца, словно ожидал внезапного нападения из засады. Зато следующий боевик будто нарочно подставился под бросок. Рублев всадил ему нож в область сердца и очень своевременно покинул импровизированную засаду. Громыхнули запоздалые выстрелы. Раздался отчаянный крик:

— Он, падла, замочил Сифона!

Комбат скрылся за деревьями, моля судьбу об одном: лишь бы Ирина оставалась в укрытии и не поддалась естественному желанию выяснить, почему в лесу началась стрельба. Теперь, когда боевики остались без собаки, они будут искать спрятавшуюся девушку до второго пришествия.

Какое-то время Комбат мчался по прямой, держа в руке последний нож, а затем свернул налево, пробежал шагов тридцать, шмыгнул за большое дерево и прислушался. Тихо. У боевиков явно испарился охотничий азарт. Теперь они действуют осторожно и, наверно, одной группой. Скоро это выяснится. Борис не успел отбежать далеко, преследователи должны вот-вот появиться. Исходя из своего опыта, Борис предположил, что ребята бесконечно далеки от выслеживания добычи и попадаются на самые примитивные уловки. Через минуту Комбат в этом убедился. Боевики шли, стараясь двигаться точно по прямой. Именно шли, словно преследовали смертельно раненного зверя. Их было трое. Они двигались молча, напряженно всматриваясь в раскинувшийся перед ними лес. Будь у Рублева пистолет, через несколько минут банда перестала бы существовать.

Но приходилось считаться с реальностью. Комбат хотел двинуться за боевиками, но те вдруг остановились, обменялись несколькими фразами и повернули обратно. Борис осторожно направился к укрытию. Ирина находилась там. Увидев Комбата, она радостно улыбнулась, потом нахмурилась и принялась сердито выговаривать:

— Я тут чуть с ума не сошла, когда началась стрельба. Думала о самом плохом. Все, теперь вы без меня никуда не уйдете!

— Жизнь покажет, — уклончиво сказал Рублев…

Боевики решили отказаться от преследования. Противник оказался слишком ловок и хитер. Сто шансов из ста, что он первый заметит их и скроется, если они будут идти вместе. Значит, надо разделиться. Но от этой мысли у всех троих задрожали коленки. Оказаться в одиночестве, когда где-то рядом затаился опытный и безжалостный враг? Нет уж, увольте! Боевики вернулись к месту схватки. Они забрали тело Сифона, оставив Цезаря там, где его настигла смерть.