Андрей Воронин - Инструктор. Законопослушные граждане

— Так, Константин, неплохо, неплохо, — похвалил он хозяина мастерской Гуреева, который осторожно водил углем по бумаге, — только немного мягче, это ведь тебе не предыдущий мужик с яйцами, а беззащитная нежная девушка.

Лопухов взял из рук Гуреева уголь и легким четким движением чуть приподнял изображенной на бумаге молодой светловолосой девушке губы.

— Понял? — спросил Митрич у бородатого художника.

Константин недовольно нахмурился.

— Извините, Константин, — растерянно и виновато произнес Лопухов, — мне легче самому написать, чем слово из себя выдавить!

Константин Гуреев понимающе произнес:

— Кто на что учился…

Лопухов кивнул и протер свою огромную взмокшую лысину платком.

— Совершенно верно, коллега, — проговорил он.

Остальные художники, не отрывая глаз от своих работ, внимательно прислушивались. Владимир Джимисюк что-то подтер резинкой на своей работе, а затем раздраженно зашевелив своими песнярскими усами, повернулся к Лопухову и недовольно переспросил:

— Митрич, так какие у нее глаза? Шо-то я тебя никак не пойму!

— Раскосые глаза, Владимир, — с готовностью повторил Митрич, — и светлые.

— Ну а я какие глаза нарисовал, Митрич?! — возмущенно просипел хохол.

Дмитрий Лопухов быстро подошел к Джимисюку и посмотрел на его работу.

— Вот, уже лучше, Вальдемар! — успокоил он художника. — Почти такие же, как у той девушки, только немного крупнее и печальнее, уважаемый коллега!

Он сам взял дрожащими пальцами карандаш и немного укрупнил ей глазные зрачки, потом слегка приподнял уголки век.

— Да, да… — удовлетворенно прошептал Лопухов, — почти похожа! Молодец, Владимир! Из вас может получиться неплохой художник!

Четверо мужчин, которые несколькими минутами ранее вошли в зал, решили не нарушать рабочую обстановку. Они, рассматривая работы, молча наблюдали за происходящим. Славка Демакин, внимательно присмотревшись к портретам светловолосой девушки, вдруг, повернувшись к своему другу Дмитрию Власову, недоуменно проговорил:

— Ты ее узнаешь?

— Так это же натурщица, Александрой, кажется, зовут… — сразу узнал ее Власов.

— Точно, Шурка! — воскликнул Вячеслав и повернулся к Иллариону Забродову: — Ты понял, Ларик, как тесен этот мир!

— Как ты сказал ее зовут? — переспросил Забродов. — Шу-р-р-ка?!

— Александра, Санька… — подтвердил Слава, — но она любила, когда ее называли Алеся или Шурка. Хотя эти имена, как мне кажется, несовместимые!

У Забродова все внутри перехватило от такой новости. Ведь если на эскизах портрета была Шурка, то люди, которые приезжали с ней, и были исполнителями заказного убийства, в чем полковник уже не сомневался.

— Ре-бя-та! — возбужденно воскликнул Забродов. — А где портреты мужчин, которые были с этой дамочкой!?

Участники импровизированного конкурса на лучшего художника этого вечера дружно указали на притихшего лысоголового «дирижера»:

— У Митрича!

Забродов повернулся к Лопухову и спросил:

— Дмитриевич, где фотороботы?

— Вот, Константинович, — произнес Лопухов, взяв в руки рисунки, — как и обещал.

— А ну покажи, дорогой, — попросил у Лопухова Забродов и, не дожидаясь, пока тот сделает первый шаг, сам направился к своему подвыпившему, но бесценному свидетелю.

Быстро взяв у своего спутника стопку эскизов и набросков портрета подозреваемых кавказцев, Забродов с жадностью набросился на них, изучая каждую черту лица потенциальных киллеров. Однако портреты были разные и отличались друг от друга, порой даже очень сильно, и полковник хотел было поинтересоваться, на который портретный рисунок нужно ориентироваться, но не успел. Неожиданно Вячеслав Демакин, резко шагнув к «свидетелю», удивленно и радостно воскликнул:

— Дмитрий Дмитриевич!?

Невысокий мужичок, поправляя свой поношенный пиджачок, который уже успел опять надеть, и галстук на шее, в свою очередь посмотрел на стриженого мужчину, а потом вдруг радостно выкатил глаза и тоже удивленно произнес:

— Слава? Демакин!

Вячеслав энергично закивал головой и, протянув руку лысоголовому гостю, весело подтвердил:

— Он самый, Дмитриевич! Где вы пропадали? Я думал, что вас уже и в живых-то нет!

Лопухов махнул рукой:

— Да ты, Слава, по сути и прав. Я так… Только числюсь в живых на бумаге!

— А что случилось? — настороженно спросил Демакин. — Как вы тут оказались?

— Долгая история, Славик, — ответил Лопухов и указал на Забродова: — А тут я с товарищем полковником Илларионом Константиновичем.