Владимир Удод - Статист

Роман с удивлением посмотрел на соседа и произнёс не без уважения:

— Ты и вправду не от мира сего, Петрович. Цены себе не знаешь. Разбираешься во всей этой хрени, как бог, а берёшь с людей копейки. С твоими способностями мог бы жить лучше своих клиентов, а живёшь чуть ли не как бомж.

— А сам лучше, что ли, живёшь? — слегка обиделся Кулибин. — В квартире у тебя всё материно, куплено ещё до царя Гороха. У тебя и костюма-то приличного нет. Ходишь в одних футболках, как какой-нибудь босяк малолетний, навроде моей Жанки. Несолидно для твоего возраста.

Роман рассмеялся на это замечание и примирительно сказал:

— Так у меня ж таких талантов нет — мне простительно бедствовать. Кроме как воевать, ничему путному меня не научили. Видать, руки не из того места выросли, а у тебя и руки и голова золотые…

— Ладно, Ромка, хватит тебе! — оборвал его Петрович, но теперь совсем не сердито. — Ты уже не первый раз заводишь этот ненужный разговор. Мне на жизнь вполне хватает. И дочка без приданого не останется. Куда мне тратить? А занимаюсь я делом, которое люблю с малых лет. Как-то неловко брать деньги за любовь. А?

— Прости, Петрович, неправ я, не стоит лезть в дела, которые меня не касаются.

— Да будет тебе, — примирительным тоном сказал сосед, — чай, не чужие. Лучше скажи, извиняюсь за каламбур, чаю будешь?

— Спасибо, пока не хочу, — отказался Роман.

В это время на экране монитора появился один из его преследователей, который, медленно пройдясь по асфальтированной дорожке, остановился у скамейки, осмотрелся вокруг и уселся, облокотившись раскинутыми руками о спинку.

— Ну-ка, Петрович, взгляни. Как тебе этот экземпляр?

— Ого! — изумился Кулибин. — Вот это шкаф! В нём сто двадцать кило — не меньше, а то и все сто пятьдесят. И сам квадратный, и рожа квадратная, и кулачищи пудовые. Такого только ломом можно отключить. Боюсь, мой шокер только пощекочет такую гориллу. Хорошо, что я мощность добавил, — стандартный не взял бы точно. Может, не стоит тебе с ним связывать? Посиди дома, а лучше — у меня.

— Там в машине ещё такой же, — спокойно сказал Криницын. — Вот сейчас я камеру разверну…

Роман поработал курсором, и на экране появилась чёрная иномарка, но так как камера располагалась сверху под большим углом, разглядеть можно было только руки водителя, барабанившие пальцами по рулю, очевидно, отбивающими такт прослушиваемой музыке. Этот момент обрадовал Романа: значит, второй находится в несколько расслабленном состоянии.

— Не стоит за меня бояться, дорогой Прохор Петрович, — уверенно произнёс он. — Ты своё дело хорошо знаешь, а я — своё. Капитан Криницын выходит на тропу войны. Томагавк раскопан, а трубку мира, боюсь, курить будет не с кем. А вот и Жанна наша идёт.

Мимо машины лёгкой походкой прошла дочка Петровича. Пальцы на руле перестали барабанить, и на какое-то время к лобовому стеклу прильнуло лицо водителя. Даже без увеличения картинки было понятно, что он буквально пожирает глазами фигуру девушки. Но Роман нажал на «+», чтобы получше разглядеть врага.

— Ну и рожа! — не удержался от комментария сосед. — Ничем не лучше той, что на лавочке. Этот явно был боксёром — нос горбатый и кривой. Ой, Рома, самому тебе с ними не справиться. Может, полицию стоит вызвать?

— Никакой полиции! Эти ребята заодно. Именно полицаи прошлый раз пытались меня законопатить на пожизненное. Спасибо моей бывшей, а то бы сейчас гнил где-нибудь в казематах. С этими сам справлюсь. Крупный человек — крупная мишень. Вот главный недостаток этих качков. Судя по их самоуверенным, не отягощённым интеллектом лицам, они об этом ещё не знают. Придётся обогатить их жизненный опыт.

Через несколько минут вошла Жанна. Заглянув в комнату, она весело воскликнула:

— Привет, Ромка-соломка! Ну как, не скучно бегать одному?

— Привет, конопатая! — так же весело отозвался Роман. — Скучаю, ещё как скучаю. Но скоро, надеюсь, мы возобновим наши занятия.

— Ага, когда ты всех врагов перебьёшь, тогда и возобновим. Да?

— Примерно так, — согласился Криницын.

— А эти два быка во дворе, случайно, не тебя пасут?

У отца девушки от удивления отвисла челюсть, он потерял дар речи и только растерянно переводил взгляд с дочери на соседа.

— Моя школа! — гордо произнёс Роман. — Молодец, рыжая! Хвалю за наблюдательность. Вот только кто кого пасёт — вопрос.

— А как ты догадалась, доча? — после недолгого замешательства спросил отец.

— Всё очень просто, папа. Эти парни не из нашего двора и одеты в одинаковые костюмы. Тот, что на скамейке, пялится на Ромкины окна. А тот, который в машине, поглядывает на него, видимо, ждёт какого-то сигнала.