Владимир Удод - Статист

— Да уж, — Криницын грустно покачал головой и процедил сквозь зубы: — Шакальё.

Возле кабинета они остановились, и Анатолий сказал:

— Разговор у вас пойдет с глазу на глаз. Никакой прослушки с моей стороны не будет. Я обещал полковнику абсолютную конфиденциальность. Пообещай и ты мне, что не станешь злоупотреблять моим доверием.

— Можешь быть спокоен, — заверил Роман. — Мне это ни к чему.

Начальник службы безопасности удовлетворённо кивнул и, открыв дверь, пропустил Криницына вперёд.

Полковник сидел в мягком кресле хозяина и курил его сигару. На коленях у него лежала раскрытая на середине книга. Подняв глаза на вошедших, он, будто продолжая разговор, произнёс с нотками удивления:

— Давид, оказывается, Ницше почитывал. Даже закладки делал. Вот послушайте: «Ибо зло есть лучшая сила человека. Человек должен стать лучше и злее, — так учу я. Злейшее нужно для лучшего в сверхчеловеке». А? Каково! Или вот это, что жирно подчёркнуто красным карандашом: «Вы созидающие! Вы высшие люди! Бывает беременность только своим ребёнком. Не позволяйте ни в чём себя уговаривать, ни себе наговаривать! Кто же ваш ближний? Если вы и действуете «для ближнего», вы созидаете всё-таки не для него!». Ну, разве он не прав?

— Я привёл вам, Борис Борисович, того, кого вы просили, — попытался Анатолий прервать цитирование мыслей философа.

— Да, спасибо, я вижу, — листая книгу, невозмутимо произнёс полковник. — Вы проходите, присаживайтесь. Я тут ещё одну фразу хочу привести. Она мне особенно понравилась. Так, где же она? Ага, вот! Послушайте, вникните в эту мудрость. «Счастье мужчины называется: я хочу. Счастье женщины: он хочет». Как всё просто и понятно. — Ярин закрыл книгу, бросил её на стол и, пыхнув дымом, сказал: — Ладно, отложим до лучших времён Заратустру и опустимся на грешную землю. Анатолий Иванович, если ты не возражаешь, мы поговорим с Романом Петровичем с глазу на глаз.

— Разумеется, — поднимаясь, ответил Анатолий. — Я и сам хотел отпроситься. Дела.

— Спасибо, майор!

— Пустяки. Беседуйте. Вам никто не помешает.

Прежде чем выйти, он опустил защёлку замка и захлопнул за собой дверь.

Полковник, выдержав паузу, предложил:

— Может быть, виски, так сказать, для неформальной обстановки? Покойничек очень любил этот напиток. У него большие запасы.

— Мне известны пристрастия моего бывшего босса. Но я пью или с друзьями, или в одиночестве.

— В друзья к тебе я не набиваюсь, капитан, но и врагом не хочу быть.

— О, я уже не статист — капитан! — криво усмехнулся Роман.

— Да ладно тебе, Криницын! Ситуация давно изменилась. Оправдываться не буду, но хочу, чтобы ты понял меня правильно. Если бы я знал, что ты служил с моим братом, то обошёл бы тебя десятой дорогой.

— А на роль статиста нашёл бы другую жертву?

— Брат дороже.

— Если бы ты дорожил братом, полковник, то не втянул бы его в свои грязные дела.

— Если бы ты не сделал его инвалидом, то он до сих пор служил бы и звёздочки на погонах менял. Так что и твоя доля вины в этом есть. Но давай поговорим о другом. Не хочешь пить — не пей. А я выпью

Ярин подошёл к бару, достал бутылку, наполнил стакан, залпом выпил и, вернувшись в кресло, продолжил:

— Алёша поручил мне передать тебе твою долю. Сзади тебя возле двери сумка. В ней пол-лимона евро. Забирай.

Роман повернул голову, бросил взгляд на обычную дорожную сумку тёмно-серого цвета, которую заметил ещё при входе в кабинет. Затем медленно перевёл взгляд на полковника и, не говоря ни слова, поднялся, подошёл к бару, отставил в сторону использованный стакан, достал другой, среди дюжины бутылок выбрал обычную водку, наполнил стакан до половины, выпил, вернулся на место и, глядя Ярину в глаза, произнёс:

— Знаешь, полковник, возможно, ещё вчера послал бы я тебя с этими вонючими деньгами к такой-то матери. Но сегодня — ты прав — ситуация изменилась.

— А сегодня что, с обонянием возникли проблемы? — Ярин не смог удержать ехидную улыбку.

— Нет, с обонянием всё в порядке. Просто есть им достойное применение, — не обращая внимания на ухмылку полковника, ответил Роман.

— Ты прав, капитан, это не моё дело, — миролюбиво произнёс Ярин. — Поступай как знаешь. Но это не главная цель нашей встречи.

— Вот как? — Криницын удивлённо вскинул брови. — Разве есть что-то важнее денег?

— Не ёрничай, Роман Петрович! — с досадой воскликнул полковник. — Речь пойдёт о куда более серьёзных делах, чем деньги. Попрошу выслушать меня и не перебивать.