Сергей Воронин - ЧВШ - Частная Военная Школа. Первый курс [СИ]

Мне вдруг представилось, что Бандуркин и Сиваков сейчас стоят за дверью. Что бы они почувствовали, услышав этот смех?

— И всё-таки, что с ними будет? — упрямо спросил я сквозь этот смех. — Вы же сами говорили, что члены Семьи, пока есть очки. Как же теперь?

Константин Михайлович, одобрительно взирающий на это веселье, стремительно потухшее после моего вопроса, вздохнул.

— Что с ними будет — не ваша забота. В своё время узнаете. Не всё вам пока нужно знать… А вообще, ребята, поступайте по совести. Но и дураками не будьте. Кстати, о совести.

Он снова надел очки и повернулся к таблице.

— Та-ак. "Гладиолусы". Курсант Сумин — 1260 очков. Курсант Крылов — 730. Курсант Чубаков — 220… Сумин и Крылов, вы могли помочь своим сокомандникам выйти из минуса. Но не помогли.

— Мы не знали, — сказал Сумин. — Мы…

— Тс-с, — прервал его Чирков, приложив палец к губам. — Не говори лишнего. Ты уже всё понял, правда? И это всех касается. Всех, кто с очками. По совести, ребята. Старайтесь. Но как — учить не могу. У меня своя совесть… Теперь, что касается дураков. Вы все, у кого ноль, кто около нуля болтается и ты, Краснов, тоже — с вас будет особый спрос. Впереди лето. Полевые занятия. Будете отрабатывать в поле. Ничего невозможного, всё выполнимое. Всё полезное. Вы, ребята, на волоске висите. Поняли меня? Ни на чью помощь не рассчитывайте и готовьтесь если что — отвечать по полной.

Он медленно обвел взглядом притихший класс.

— Да не кисните так! — воскликнул с улыбкой. — Лето же впереди! Будет вам и веселье! Да, Виктор Робертович? Будет веселье?

Робот утвердительно кивнул с мрачным видом.

— Будет.

— Ну вот. Будет. И Михаил Иванович с вами поедет. А он у нас точно человек весёлый, так?

Незамысловатый каламбур, похоже, пришёлся по вкусу, я видел краем глаза.

— Всё. Хорошего вам лета, ребята. Интересных приключений.

Константин Михайлович встал из-за стола.

— До встречи… Виктор Робертович, проводи меня, пару вопросов решим.

Они вышли, а вместо Чиркова за стол сел ЕП. Сел и молча глядел на нас.

Я не решался на него посмотреть прямо. Он ведь тоже наверняка участвовал в решении этой пары вопросов. Хотя, может его просто перед фактом ставят?

— А вам их не жалко? — неожиданно спросил Грачёв.

ЕП помедлил с ответом.

— Нет, — сказал наконец. — Мне никого не жалко… И себя мне не жалко… Себя нужно любить, а не жалеть… А когда любишь, то можно и шокером себя. Если нужно. Чтоб человеком остаться. Потому что любить можно только человека… Кирилл, а ты что, из жалости очками поделился?

— Нет, — быстро откликнулся я даже с некоторой обидой. — Просто… По справедливости просто.

— По справедливости. Все верно… Я тоже желаю вам интересных летних приключений. Насыщенных. Чувствуйте жизнь. Дышите полной грудью.

ЕП улыбнулся.

— Немного завидую. Море, горы, девчонки. Готовьтесь. Как приедете — будете описывать свои летние переживания. "Как я провел лето" и всё такое… Андрей, ты же помнишь, о чем мы говорили?

— Помню, — откликнулся Мочка.

Я обернулся к нему, голос у Мочки показался мне каким-то странноватым. Да и вид тоже, будто немного пришибленный.

— Хорошо, — сказал ЕП.

— Что-то я не понимаю, куда это мы поедем? Слышали, ЕП сказал — море, горы? Что это за поле такое? — недоумевал Старцев.

Мы почти все ошивались на спортплощадке, не зная, чем заняться. Совершенно необычное для Школы состояние. Виктор Робертович куда-то делся. Бандуркин с Сиваковым тоже исчезли. И их вещи. Даже попрощаться с ними не дали. Но, может оно и к лучшему? — думал я. Что бы я мог им сказать? Ну если честно?

— И девчонки еще! Пго девчонок говогил! — влез Корнеев.

Следом сразу полетела порция шуток насчёт него и девчонок.

— А помните, — сказал Мишин, — Весёлый говорил про поле, в котором боксёры водятся? А?

— Тебе ж сказано — Весёлый с нами поедет, значит весело будет, так что не ссы, малыш! — хлопнул его по плечу Игорь.

— Ага. Обхохочемся, — задумчиво сказал Мочка, глядя на меня. — Слышь, давай отойдем. Поговорить надо.

— Когда ты это все устроил? С очками? Вчера, что ли?

— Сегодня. Перед завтраком подошёл. А что?

— А решил когда?

Мне захотелось соврать, что давно решил, вчера.

— Утром, — сказал я. — На пробежке. Чё-то погано вдруг стало. Ну и…

— Понятно… А почему мне не предложил? Ну или ещё кому?

— Тебе?! — я выразительно усмехнулся. — Да ладно! Ты прикалываешься?

В лице у Мочки что-то изменилось. Я почувствовал, что задел его. Почувствовал небольшое угрызение. Но тут же его преодолел.