Александр Тамоников - Последнее крымское предупреждение

— Марат Рафаилович, вы, должно быть, не понимаете, в какой ситуации оказались, — усталым голосом вещал капитан Краузе. — Давайте не будем усложнять друг другу жизнь. Нам нужно знать, кого вы прикрывали, что планирует сделать в Крыму ваше управление разведки. Где, когда, какими силами, как нам это предотвратить? Поймите, Марат Рафаилович, мы все равно все выясним, так стоит ли трепать друг другу нервы? Вы проиграли, смиритесь с этим.

Бандит тихо засмеялся. Со стороны могло показаться, что у него начинается эпилептический припадок. Он подрагивал так, словно его одолевали приступы рвоты, из горла вырывалось хриплое квохтанье.

— Да пошел ты, капитан!.. — выдавил он. — Чего ты докопался до меня? Пристрели поскорее. Я все равно не понимаю, о чем ты тут говоришь.

— Жаль, Баязов. — Краузе сокрушенно вздохнул. — Очевидно, вы из тех людей, которые начинают соображать только после удара табуреткой по голове. Утрирую, конечно, но мысль вы понимаете.

В кадре возник накачанный субъект в футболке и штанах защитного цвета. Этот тип бил не сильно, понимал, что от хорошего удара клиент просто развалится. Табуретка выскочила из-под задницы диверсанта, он повалился на бок. Плечистый малый схватил его за шиворот, поднял, ловким движением ноги вернул табуретку на место и бросил на нее Баязова. Тот раскачивался, вцепившись руками в края сиденья.

Экзекутор переминался со сжатым кулаком, видимо, выискивал на физиономии место, куда можно ударить. Но врезать было некуда — сплошная лиловая мякоть.

— Сволочи! — прохрипел Баязов. — Подонки, оккупанты хреновы. Ничего, скоро придут наши, тогда запляшете.

— Эх, Баязов. — Краузе покачал головой. — Вы так и напрашиваетесь, чтобы в вас снова прилетело что-то сногсшибательное и ваша физиономия заиграла новыми красками. Предлагаю еще раз хорошенько подумать. Вы прикрывали проникновение на полуостров опытных диверсантов со взрывчаткой. Планируются теракты с массовыми человеческими жертвами. Можем предположить, что это мирные люди, приехавшие в Крым отдохнуть. Вы убивали на посту «Север» людей в форме. Они тоже ни в чем не виноваты, просто выполняли свою работу. Но следующий удар предполагается нанести по безоружным людям, в том числе женщинам и детям. Неужели не жмет в груди, Баязов? У вас ведь тоже есть дети, жена. А если бы этот удар пришелся по ним?

— Жалобишь меня, ублюдок? — Баязов подался вперед, снова задрожал. — А мне не жалко ваших паршивых баб и детей, понимаешь? Убивать их буду, жечь, вешать. Вы на нашу землю с войной пришли, вот и подохнете все на ней. — Он снова захихикал. — В Таиланд поедете отдыхать, не будет вам больше никакого Крыма, уяснили? Земля у вас под ногами начнет гореть. Взрывать вас будем и резать, пока последний москаль с нашей земли не уберется. Ты смертью меня пугать будешь, ватник драный? Да я в гробу видел эту смерть! Я умирать сюда пришел. Неужто ты еще не понял? Чем ты меня вразумлять собрался? Пытками? Да плевать мне на них и на боль! Семья моя спрятана надежно, не доберутся до нее ваши палачи. Товарищи все погибли. Чем ты меня уламывать собрался, капитан? Не знаю я ничего. А если бы и знал, то все равно бы не сказал. — Тут бывший капитан украинской армии разразился витиеватой матершиной.

Краузе сделал выразительный жест экзекутору. Мол, постой пока.

— Никто не будет стращать вас смертью, Баязов, — сказал он. — Вы не умрете, о чем крупно пожалеете. Думаете, сейчас вам хреново? Уверяю, станет еще хуже. Рассказать вам об этом? Вы останетесь жить. Но боль придется потерпеть. У вас пониженный болевой порог, но все же он есть. Потом вам вколют сыворотку правды — отменную дозу, поскольку у нас нет времени проявлять гуманизм и проверять, нет ли у вас к ней противопоказаний. Все, что вы скажете, мы снимем на камеру, а потом предоставим нашим украинским коллегам и мировой общественности, чтобы не было повода объявлять вас национальным героем. Вы будете обыкновенным предателем, расколовшимся на допросе. Не говоря уж о том, что выход из-под действия этого вещества будет чудовищно болезненным. Он круче героиновой ломки. Но вы же не боитесь трудностей, да, Марат Рафаилович? Потом вас отвезут в Ростов, где будут судить. Вы получите пожизненный срок — иных вариантов просто нет. При этом люди, окружающие вас, станут пристально следить за тем, чтобы вы не покончили с собой. Вы проживете в далекой особой колонии еще лет тридцать, и каждый ваш новый день будет напоен нечеловеческими страданиями. Разумеется, вы никогда не увидите свою семью, но будете в курсе основных мировых новостей. Крым навсегда останется российским, какие бы заговоры ни плелись фанатиками и их кураторами из западных и украинских спецслужб. Все старания ваших подельников пропадут даром. Вам никогда не удастся столкнуть русских, украинцев, татар, живущих на полуострове. Но если вы сами предоставите нам информацию, то у вас появится шанс когда-нибудь увидеть вашу многодетную семью.