Михаил Ахманов - Наследник

- Не торопитесь, - сказал Ягфаров, посмотрев на часы. - Осмотр розария - ровно в два пополудни. Так компетентные люди посоветовали.

- Почему?

Советник президента пожал плечами.

- Не знаю, как объяснить, Алекс, я ведь лингвистикой занимался, а не ботаникой. Возможно, в самое жаркое время розы пахнут сильней и приятней? А пока давайте осмотрим вот это заведение. - Советник вытянул длинную руку, показывая на одноэтажный домик в мраморной плитке. У домика не было окон, только двери из темной лакированной древесины, и стоял он наособицу, среди засыпанного песком пространства.

- Вход в подземный бункер? - осведомился Перфильев.

- Нет, президентский туалет. - Ягфаров повел их к домику, поясняя на ходу: - Должен заметить, что московских гостей в "Карлыгач" не приглашают, а встречаются с ними в Армуте или в других резиденциях. То, что вы сюда попали - знак доверия и уважения, либо признание того, что вы, Алекс, хозяин ХАК, и вы, Владислав, ее служащий, собственно уже не русские или, в крайнем случае, русские самой новейшей формации. Так сказать, рашен американской выпечки.

- Это вы к чему, Райхан?

- Зайдем, увидите и поймете.

Они зашли. В светлом, облицованном бежевым кафелем помещении, стояли три художественных унитаза, три огромные лепные башки: одна в золоченой фуражке генералиссимуса, другая голая и лысая, а третья - с темной шевелюрой и широкими разлапистыми бровями. Напротив них тянулся ряд писсуаров, которых было гораздо больше, и каждый изображал чье-то знакомое или полузнакомое лицо, памятное с детства. Члены Политбюро, догадался Каргин, с изумлением разглядывая эту выставку.

- Вот так мы любим Россию, - с горькой улыбкой произнес Ягфаров. - Желаете облегчиться? Можно фуражку откинуть с генералиссимуса или в этого, в бровастого…

- Это не Россия, - сказал Каргин, покачивая головой и отступая к порогу, - это ее прошлое. Мы причастны к нему гораздо меньше, чем ваш президент.

- Согласен с тобой, - ухмыльнулся Перфильев. - Одного унитаза тут явно не хватает. Или писсуара… На унитаз ваш нынешний не тянет.

Ягфаров хихикнул.

- Не тянет, конечно, не тянет! Но будьте к нему снисходительны: то, что вы видите здесь, всего лишь лечебная психотерапия, попытка совладать с давними комплексами страха, зависти, унижения и затаенной злобы… Свирепой злобы и еще не позабытой! Вы молоды, и вы, возможно, не понимаете, что те, кому за пятьдесят, как вашему покорному слуге, принадлежат не Турану и не России, не Грузии или Украине, а Советскому Союзу. Мы, старшее поколение, в нем родились, мы пропитаны прошлым, и с этим ничего не поделаешь.

Они обогнули туалет и медленно двинулись к розарию. Неширокая, усыпанная песком дорожка шла по берегу озера, мимо небольшого пляжа, пристани с лодками и настила на поплавках под тентом, который покачивался метрах в пятнадцати от берега. Там виднелись шезлонги и столики, а на самом краю сидели два гвардейца и, изнывая от скуки, щелкали затворами автоматов.

Кусты роз были рассажены на пологом горном склоне, и эта территория, как и лужайки и санаторные здания за ней, просматривалась прекрасно. Каргин видел, как от ближнего корпуса кто-то идет, тоже направляясь к розовым зарослям - два человека впереди и двое сзади. Один из лидеров, молодой парень, был в джинсах и рубашке, другой - в просторной белой хламиде, с платком, наброшенным на голову и плечи; пара в арьергарде была одета точно так же.

- Гости туран-баши, - пояснил Ягфаров. - Наверное, тоже хотят полюбоваться розами.

- Точно в два часа?

- Почему бы и нет? С ними, кстати, Баграм, мой помощник. Чувствуете, какие запахи? Ах!.. - Ягфаров, с выражением блаженства на лице, втянул носом воздух. - Наверное, в садах аллаха не пахнет слаще…

Каргин молча согласился с ним, шагая мимо кустов с полураскрытыми бутонами. Кремовые розы, светло-алые, желтые, багряные, кирпичного цвета, пурпурные, красные, как кровь, и белые, точно первый снег или оперенье лебедя… У белого куста они сошлись с командой, вступивший в розарий с другой стороны.

Человек в хламиде и платке, смуглолицый, темноглазый, с аккуратной бородкой, вежливо поклонился.

- Да прольется на вас благословенный свет из глаз аллаха, - произнес он на английском и приложил руку к сердцу. - Азиз ад-Дин Абдаллах ибн-Сирадж.

- Пусть ваша жизнь будет подобна этому саду, - Каргин в ответ тоже склонил голову. - Мое имя короче: Алекс Керк.

Кивнув, Азиз ад-Дин важно проследовал к пурпурному кусту и остановился, слушая объяснения парня в джинсах. Два его спутника, таких же смуглолицых и темноглазых, прошли мимо с застывшими физиономиями, не глядя по сторонам. Охранники, понял Каргин.