Михаил Ахманов - Наследник

- Вот так, - проворковала Зульфия, сбрасывая туфельки. - Посиди здесь, милый, помечтай о страстных персиянках. Ты ведь, кажется, бывал в Иране? Водятся там такие?

- Водятся. Только чадру носят, не разглядишь, - сказал Каргин.

- Чадру? Будет тебе и чадра, - пообещала Зульфия и скрылась в спальне.

Каргин бросил сумку на пол, подгреб к себе еще пару подушек и, развалившись на них, уставился в потолок. О Кэти он не думал - совесть его была чиста, ибо в это гнездышко он заявился не развлекаться. Конечно, в прежние времена все могло произойти иначе, ведь лаской больше возьмешь, чем страхом, но время мимолетных ласк и разовых утех кануло в прошлое. И потому Каргин не предавался мечтам о персиянках, но размышлял о том, что день прошел, а никаких предложений о выкупе не поступило. Странно! Не клюет! Возможно, Азер ошибается, и клева вообще не будет? Может, Костя и Барышников уже гниют в земле, и ни при чем тут Львы Ислама, Воины Аллаха и эмир Вали Габбасов… А закопали их работнички светлого эмира, вроде того мускулистого, что в кабинете торчал… Прирезали и закопали! Не потому, что явились из Москвы с какими-то претензиями - Таймазову на все претензии чихать! - а, видимо, по той причине, что лишнее узнали. Если приятель Барышникова на заводе трудится, за ним наверняка следят - вот и проследили до "Достыка"… Может, и приятелю вставили под ребра или между глаз - за разговорчивость… Если так, искать Сергееву некого, и вся надежда, что клюнут… Зря, что ли, куча денег разбросана!

А другая куча уворована, подумал Каргин, вспомнив о Первом президентском банке.

В спальне раздался шорох, дверь отворилась, и Зульфия, мелко перебирая босыми ногами, выплыла на середину китайского ковра. На ней был один накомарник - или то, что показалось Каргину накомарником: тонкая и прозрачная газовая фата, струившаяся по нагим плечам и упругой полной груди до гибкого стана. В нижней части все было тоже как полагается, где надо - длинным и стройным, где надо - пышным, и всюду - соблазнительным. Сердце у Каргина дрогнуло, в горле пересохло. Красота - великая сила, предупреждал майор Толпыго, и потому выбирай: долг и присяга или баба. На два очка одним задом не сядешь!

Сглотнув, он поманил Зульфию к себе. Она подошла, пританцовывая и покачивая бедрами; темные глаза мерцали сквозь фату, пухлые яркие губы приоткрылись. Каргин обнял ее колени, прижался к ним лицом и запустил левую руку в сумку, нашаривая рулончик скотча. Незаменимая штука этот скотч, гораздо лучше веревки! - мелькнуло у него в голове.

Зульфия взвизгнула.

- Что ты делаешь, милый? Так мы не договаривались!

Каргин обмотал ей ноги пониже коленей, повалил на тахту и принялся за кисти.

- А как мы договаривались, девонька? - Она молчала, и ее глаза стали наливаться ужасом. Каргин предупредил: - Пикнешь, рот залеплю.

- Ты… ты извращенец? - Зульфия побледнела, прикусила нижнюю губку. - Или маньяк?

- Хуже, много хуже, - сообщил Каргин, укладывая ее на подушки. - Федеральная служба безопасности, отдел внешней разведки. Ты, рыбка, ножками не дрыгай и эротических поз не принимай, такие штучки на меня не действуют, мне анальгетик [31] Анальгетики - препараты, лишающие чувствительности к боли, способности к сексуальному возбуждению и тому подобное. особый вкололи.

- Что тебе… что вам нужно? Чего вы от меня хотите?

Присев рядом, Каргин шлепнул ее по пышной ягодице.

- Во всяком случае, не этого. Плохо, когда такая куколка лезет в мужские игры, в очень серьезные дела… Очень плохо! Рано или поздно приходит нехороший дядя и делает куколке больно. - Он вытащил из сумки кусачки, щелкнул ими и осведомился: - Будешь говорить, или как?

На лбу Зульфии выступил пот, губы задрожали. Она, несомненно, была отличной барменшей и профессионалкой в постели, но остальное-прочее - на самом дилетантском уровне. К счастью для Каргина, который пытать не любил, хотя и умел.

- Уберите… это… пожайлуста, уберите… - Она со страхом глядела на кусачки. - Я… я… Что вы хотите знать?

- Давно на Таймазова работаешь?

- Д-два г-года… - Ее колотила нервная дрожь. - Он м-меня в "Достык" устроил… Т-там из России бывают… и вообще иностранцы…

- Состоишь с ним в интимных отношениях?

- Только первые месяцы… Откуда в-вы знаете?

- Мы знаем все, - с мрачным видом произнес Каргин. - Даже то, что в период интимной связи ты выкрасилась в рыжий цвет. Таймазов заставил?

- Д-да… Ему нравилось…

- А я вот темненьких люблю, твоей масти. Если б не этот чертов анальгетик… - Каргин пощелкал кусачками, склонился к розовому ушку Зульфии и тихо прошептал: - А теперь скажи мне, девонька, что ты в коктейли для тех русских намешала? В сухое мартини, которое Юмашев относил? Чем наших отравила? И кто на этот счет распорядился?