Михаил Ахманов - Наследник

Он вышел в гостиную. Перфильев уже поднялся, залез в душевую, возился там и что-то напевал впол-голоса - видимо, и у него настроение было отличным. Каргин помахал руками для разминки, поприседал, сделал мостик, потом включил телевизор и сел в позу лотоса.

Передавали последние известия, на три четверти посвященные деяниям туран-баши. Выглядел он импозантно - благообразный пожилой мужчина со смуглым, еще не обрюзгшим лицом, снежной сединой и мудрым отеческим взглядом. Его демонстрировали во всех ракурсах и позах, в самых различных обстоятельствах: речь президента в Курултае, президент на заседании в Диван-ханэ, президент открывает выставку художественной конской упряжи и сбруи, президент с народом, президент среди доблестных туранских воинов, президент с послами зарубежных держав. В заключение - президент на фестивале, где некая черноволосая девица, сверкая огненными взорами, читала посвященные ему стихи. Стихи были на русском - вероятно, для местных поэтов не являлось тайной, что с родным языком у президента проблемы.

О великий туран-баши, Отец Народа!

О тебе говорят во всех странах и землях,

Мудрость твоя восторгает людей,

И славят тебя за горами и за океанами,

И даже на звездах преклоняются перед тобой!

- Со звездами ты, подруга, слегка перехватила, - пробормотал Каргин и уже собрался выключить телевизор, как на экране появилась его собственная физиономия, потом - переполненный конференц-зал интеротеля "Тулпар", свалка около резиновой емкости, фонтанирующей купюрами, сумочка мадам Ибрагимказиевой, с грозным посвистом разрезающая воздух, и Бак Флетчер, воздевший руки к потолку. Следом пошли сцены на банкете: обильный, даже роскошный стол, крупным планом - армянский коньяк и бутылки французского шампанского, Рогов с рюмкой - поднимает тост, бурные аплодисменты присутствующих, и, в завершение, опять Бак Флетчер, с огромным синяком на скуле и разбитой в кровь губой.

- Хрм!.. - раздалось за спиной Каргина. Он обернулся - Влад Перфильев, потирая ссадину на кулаке, благодушно взирал на экран. В его глазах светилось удовлетворение - такое, какое приносит человеку чувство выполненного долга.

- Что-то у меня аппетит разыгрался, - сказал он, облачаясь в джинсы. - Двигаем завтракать?

- Через пять минут, - ответил Каргин. - Я тоже хочу ополоснуться.

За столом, где собрались все, кроме дежурившего у их апартаментов Славы, он проинформировал о предстоящем визите к светлому эмиру и распорядился, чтобы Флинт, Рогов, Перфильев и Сергеев были после завтрака в офисе. Дождь к тому времени немного утих, но тучи по-прежнему плыли над городом, то погромыхивая, то озаряясь блеском молний. Дверь в лоджию оставили открытой, и в комнате пахло свежим грозовым воздухом.

- Завтра я его найду, - сказал Сергеев. - Сегодня не обещаю, но завтра найду непременно. Преподнесу на блюдечке с голубой каемочкой.

- Трудное дело? - осведомился Каргин.

- Не слишком. В лучшие времена в Армуте и окрестностях миллион проживал, ну а теперь, когда сбежали инородцы, осталось много меньше. Русских тысяч двенадцать-пятнадцать, и большинство на виду.

- Может, этот тип не русский, а хохол, - возразил Перфильев. - Или еврей либо этнический немец.

- Не имеет значения. Для местной полиции все они русские, так как родной язык выше этнической принадлежности. Предмет наших поисков - русский и, судя по описанию Фазли Юмашева, человек интеллигентный - очевидно, инженер, раз знаком с Барышниковым. Я бы предположил, что он из тех сотрудников КБ, которые исчезли из Челябинска, а это значит, что он, вероятнее всего, завербовался и трудится теперь на "Мартыныче". К этому мы имеем словесный портрет и нескольких остро нуждающихся феррашей… Семьи у них многодетные, средства нужны детишкам на молочишко, а в главном ферраш-управлении есть какая-никакая, а картотека. Мне обещали, что сегодня до нее доберутся, выдоят и извлекут всех подходящих фигурантов.

Похоже, Сергеев времени зря не теряет, решил Каргин, с удовольствием втягивая свежий прохладный воздух. Потом поинтересовался:

- Гальперин знаком с людьми, пропавшими из Челябинска? Вы спрашивали его?

- Разумеется, шеф. Всех ренегатов он не знает, но самых выдающихся не позабыл. Их четверо: Кузин и Петренко, оба - конструкторы, специалист по автоматике Ростоцкий, последний - Шаров, технолог-прочнист. Думаю, один из них и есть та личность, с которой встречались Барышников и Прохоров. - Бывший подполковник моргнул, уставился серыми острыми глазками в Каргина и напомнил: - Кстати, Алексей Николаевич… вы собирались лично заняться той барменшшей из "Достыка"…